– Я за эту палату заплатил! – холодно бросает этот "муж". – И за Ваши услуги, в частности.

– Вы заплатили за повышенный  комфорт для пациента, я его обеспечиваю. А медицина у нас бесплатная. Немедленно! – безапелляционно указывает на выход нам врач.

– Айдаров, – кивает головой мне Медведев.

Присаживаюсь в коридоре на лавочку, напротив палаты. Лившиц – вспоминаю я его фамилию – метрах в пяти снова говорит по телефону, с претензией поглядывая на меня.

– Что будешь делать, Лев? – толкает плечом в плечо Медведь.

– Ждать, пока придет в себя. Ты поезжай, Мих… – устало протираю ладонями лицо.

– А дочка?

– С дочкой непонятно. Я оплатил ночное пребывание в детском саду. Там Лена рядом…

– Чего тебе непонятно, Айдаров? – с досадой в голосе.

– Спросил её про отца, очевидно, она его не знает. Точно не вот этот вот, – киваю я с отвращением на банкира. – В ее версии, отец в Африке дрессирует Львов.

Медведев тихо угорает.

– С юмором у тебя Кошкина, да?

– Не без этого, – вздыхаю я.

– Я, Лёва, не догоняю, ты банально тупишь сейчас или у тебя на фоне произошедшего когнитивное расстройство какое-то?

– В смысле?

– Хм… Давай посчитаем. Тебе – двадцать девять. Алене – шесть. Отнимаем год беременности. Получаем твои двадцать два…

Тупо смотрю в стену. В груди вдруг судорожно сжимается от страха.

Открываю рот, чтобы опровергнуть эту невозможную версию. Отрицательно качаю головой.

– И прибавляем ничем больше неоправданное сходство Лены и Алены.

Открывая фотки на телефоне, сует мне в лицо.

Мля… точно… это же не Лена!… Вот на второй фотке – Алёнка!

Оо…

– Прибавляем эту дичь про отца – дрессировщика "Львов". Явный троллинг со стороны бывшей. Ну нет другого варианта, Лева. Не тупи.

– Этого быть не может! – подлетаю я на ноги. – Не может! Категорически! Понял? Не моя она!

– Категорически, Лёва, это когда ты своими причиндалами в женщину не тыкал. И то есть варианты! А в твоем случае… А вообще – тупи, дружище, дальше. Дочка подрастёт – оценит, – ядовито.

– Аленка – не моя дочь.

– Не понимаю, почему тебя так пенит эта версия? – хмурится Медведев.

– Потому что!

Падаю обратно на лавочку.

Поставив локти на колени прячу лицо в ладонях.

Ты же не сделала бы так, правда, Кошкина? Ты, конечно, жестокая принципиальная сучка. Временами.

Но это совсем зашквар!

Ты бы так не сделала с нами, правда?

Или – сделала бы?…

Поворачиваюсь к терпеливо сидящему рядом Медведю.

– Но… если бы она была моя… Разве не должна была мне Марьяна дать шанс на отцовство? Ну хоть мизерный… Просто сообщить!

– Откуда я знаю, что ты там выкинул, Лёва? Просто так беременные жены от мужей не уходят. Тем более – к маме. Может, нажестил, напугал…

– Напугал?! Кошку?? – с недоумением смотрю на него. – Ты чего, Медведев? Ты семь лет меня знаешь.

– Обидел, может.

– А она меня не обидела?! Ребенок при чем здесь?!

– Я, Лёва, не психолог. Я не знаю. Но вернулась она же к тебе после той конференции.

– Я принять её должен был?! После гулек с другим мужиком?!

– После гулек – нет. После конференции – да. И здесь большой вопрос правомерности твоих интерпретаций.

– Ой, всё! – раздраженно взмахиваю я руками. – Все со стороны охрененно мудрые и адекватные, пока сами в такую ситуацию не влипают! Вспомни себя, Марью свою и Зайца. Что-то не припомню я адеквата!

– Это – да… Но ты же спрашиваешь мнение со стороны? Вот, я его тебе и озвучиваю. Кошкину твою не оправдываю. Но и тебя не спешу тоже. Вы два взрослых идиота, а ребенок не виноват. И он твой. Тест ДНК сделай, если не видишь очевидного.

– Тест ДНК?! – с нервной улыбкой качаю отрицательно головой. – Думаю, если я посмею, Кошкина перегрызет мне глотку.