Дергаюсь, но он не отстает. Наоборот, муж подходит, полностью зажимая меня между стеной и своим твердым телом.

Скопившаяся слюна начинает вытекать из уголка рта и он, наконец, вытащив свой палец, растирает ее по подбородку и щеке, при этом держа лицо крепко и грубовато.

- Сейчас ты чувствуешь, Лида? Ощущаешь степень того, что тебя хочу я, - бедрами скользит по моим бедрам, и я чувствую его возбуждение. Даже его дыхание говорит о том, что он на грани.

Эта страсть заводит.

Она одурманивает, и реальность покрывается красным туманом с определенной ноткой остроты в нем.

Это неправильно? Я не знаю.

Я не понимаю, что мы творим… Что творит он, смотря с ненавистью и целуя так, будто готов съесть, и растерзать точно зверь.

Любя и презирая…

Влад раньше был таким. Он сводил с ума. Даже на свадьбе целуясь, все кричали, чтобы мы скорее ушли в номер.

Эти воспоминания даются тяжело. Потому что прошли годы и тех молодоженов больше нет.

- Или тебе важно, чтобы тебя желал кто-то другой? – когда он говорит эти слова, ему важно отодвинуться и смотреть на мою реакцию.

Не знай он о моей измене, чтобы сказал он мне сейчас? Если бы у него не было точек давления, если бы не было зацепки?

Именно поэтому я поднимаю руку пользуясь случаем и бью его по щеке ладонью.

Она моментально краснеет, а пятерню жжет до ужаса сильно, я чувствую пульсацию на каждом ее сантиметре.

Он смотрит сурово. Багровеет и заставляет сжаться в комок, но я этого не делаю. Наоборот, я выпрямляю спину и отвечаю с неменьшей яростью.

Без слов он хватает меня за шею, чуть сжимая на ней пальцы, и вгрызается в мой рот поцелуем, безумным и опьяняющим.

18. Глава 18

Пока губы мужа рвут на части мою душу, в голове только одна мысль закрепляется: «Он не целовал меня так, ни разу».

Я испытывала на себе его поцелуи и ласки много раз, но сейчас эта страсть медленно опьяняла и лишала последнего остатка разума.

Я не выдерживаю новой атаки и цепляюсь в его волосы ладонями. Сжимаю их, выплескивая всю боль. Мы делаем друг другу больно, чтобы рассказать, как сильно обижены.

Тело выгибается дугой, в поисках тепла и, встретив его грудью, успокаивается. Мысли как жидкий металл расплываются внутри.

Первый жадный стон, сорвавшийся с искусанных опухших губ все останавливает. Он отстраняется, а я все еще хочу продолжить это сумасшествие.

Влад жмет рукой на мою шею, не давая мне приблизиться к его лицу. Он смотрит на меня, и я впервые не знаю, что значит его взгляд. Только злость, смешанная с чем-то страшным.

Я дышу рвано и глубоко, что горло требует воды. Даже губы вмиг высыхают, а я язык не справляется с их увлажнением. Он видит это и опускает глаза сначала на них, а затем на бюст, скрытый бюстгальтером с тонким поролоном.

Ладонь, что сжимала горло, скользит вниз на правую грудь и сдавливает ее, заставляя меня снова застонать. Он добавляет вторую и соединяет их вместе, а затем резко стягивает лифчик вниз обнажая.

Обхватывает оба полушария и намеренно больно сминает их, дразня большими пальцами соски, сжавшиеся в тугие камешки. Дико, необузданно и горячо припадая к ним ртом.

Он желает меня растерзать и это единственный способ.

У меня красивая грудь и даже после кормления осталась такой. Немного мягче. Но сейчас спустя два года после кормления она «пришла в себя» и соски снова стали чувствительными, чем были раньше. Поэтому меня пронзает вспышкой болезненного удовольствия, когда он облизывает их и кусает вершинки.

Низ живота болит и распирает от возбуждения. Критические дни при помощи таблеток противозачаточных не останавливают сексуальную жизнь, хотя думаю, сейчас мужу было бы все равно.