Едва забрезжил рассвет, как Захар Иванович, осторожно ступая по скрипучим половицам, чтобы ненароком не разбудить мирно спавших Андрея со Степаном, тихонько вышел из флигеля. Отойдя в край двора, он глубоко вдохнул и начал делать утреннюю зарядку. Где-то вдалеке перекликались петухи. У соседей в хлеву сонно замычала корова. За двором, дребезжа на ухабах, проехал раздрыпанный Уазик. То с одной стороны, то с другой до слуха стали доноситься различные звуки: скрип открываемых ворот, лязг железного ведра, опускаемого в колодец, неразборчивые голоса, надрывный плачь ребёнка. Небольшая деревушка, затерявшаяся среди кавказских гор, стремительно пробуждалась.

– О какой молодец, слушай! – восхищённо произнёс Дамир, неожиданно выходя из-за сарая. – Я в свои сорок не могу себя заставить, а ты насколько старше – и любишь физкультуру!

– Лучше уж любить зарядку, чем дружить с болезнями, – улыбаясь, ответил Захар Иванович.

– Красиво сказал, не могу не согласиться.

Окончив приседания, дальнобойщик перешёл к дыхательным упражнениям. Когда нормальный ритм восстановился, он прошёл к колонке и с нескрываемым удовольствием умылся холодной водой.

– Закрепим парным молоком? – предложил Дамир.

– Не откажусь.

– Тогда пошли в дом. Тамила приготовит завтрак.

Обстановка хозяйского дома существенно отличалась от сданного ими флигеля. В глаза сразу же бросался недавно сделанный евроремонт, а всевозможная электроника, которой были напичканы все комнаты, вызывала неподдельный интерес, тогда как флигель, оформленный скорее в спартанском стиле, представлял куда более скромный вид. Дамир утверждал, будто в нём живёт их старший сын, сейчас уехавший в город, но ведь жильё юного отпрыска не должно было столь разительно отличаться от дорогостоящего убранства родительского дома. Впрочем, Захара Ивановича всё это мало занимало. Он вообще был равнодушен к чужим финансовым возможностям, а уж влезать в семейные взаимоотношения практически не знакомых людей ему хотелось меньше всего на свете. Он мог лишь искренне порадоваться тому, что у людей получилось создать себе довольно комфортные условия повседневного быта.

Несмотря на столь ранний час, на кухне уже суетилась стройная темноволосая женщина, а за столом сидела заспанная девочка лет семи.

– Как спалось, отец? – приветливо улыбнувшись вошедшим мужчинам, спросила Тамила.

– Спасибо, дочка, спал, как ребёнок, – тоже улыбаясь, ответил Захар Иванович. – Кровать мягкая, просторная – на ней мгновенно уснёшь, даже если весь день баклуши бил. А дорога так выматывает, что иной раз и на камень приляжешь —сразу отключаешься.

– Может, далеко уже не надо ездить? Всё-таки возраст, – что-то переключая на мультиварке, заботливо произнесла Тамила.

– Глупость говоришь, – возразил ей Дамир. – Захар Иванович здоровей нас с тобой. Лучше налей нам свежего молока и дай лаваш.

Завтракали молча. Потом разговорились о погоде и тонкостях жизни в сельской местности. Наконец поблагодарив радушных хозяев, Захар Иванович поднялся из-за стола и, сопровождаемый Дамиром, пошёл к выходу. Во дворе его уже ждал Андрей. Мужчины молча обменялись крепким рукопожатием.

– Не звонил ещё Максимычу? – спросил Захар Иванович.

– Только что, – ответил Андрей. – Верхний Ларс по-прежнему закрыт. Придётся пару дней подождать.

– Подождём, раз надо. Лично мне здесь нравится – тишина и благодать. Воздух такой свежий – не надышишься!

– Это даже хорошо, – вмешался в разговор Дамир. – послезавтра у нашей Кудины день рождения! Будете почётными гостями!

– Вот, ещё и на пиру побываем, – улыбнулся дальнобойщик.