Тетя Келли заходила в гости, насыпала мне полную ладонь разноцветных Skittles, убрав все фиолетовые, разумеется, и поцеловала меня в щеку, которая стала мокрой от ее слез. Она сказала мне, что навестила могилу матери. Я не захотел с ней пойти, поэтому она сказала, что попробует снова в следующем году.

Но вот и наступил… следующий год. Прошел целый год, а я опять никуда не пошел.

Я хотел остаться здесь и отмечать второй день рождения Джун, потому что, когда Джун исполнился годик, произошла удивительная вещь.

Она пошла.

И не просто пошла… она пошла прямо ко мне. Нетвердой походкой она зашагала прямо ко мне в руки.

Никто не мог в это поверить.

Джун широко улыбалась и произнесла мое имя настолько отчетливо, насколько могла. Было немного похоже на «Бант». Сейчас она уже произносит его получше, но все еще не выговаривает букву «р».

– Не удивай, – говорит мне Джун. Она еле перебирает ногами, поэтому останавливается, запыхавшись и приняв невероятно драматичный вид.

– Мы не так и много пробежали. – Я сажусь.

Она плюхается в сочную траву, ее плюшевый слоник падает рядом с ней.

– Агги устав.

Тео замедляет шаг, разочарованно простонав в пяти футах от нас.

– Мы еще даже не добрались до замка с привидениями.

Замок с привидениями – это домик на дереве. Он же и заколдованный замок, и подземная пещера, и яма, полная лавы, и цитадель зла, и волшебная башня. Джун слишком маленькая, чтобы забираться по лестнице, поэтому мы сделали крепость внизу, специально для нее. Она принцесса, а мы герои.

Это наша любимая игра.

Ну… во всяком случае, это наша с Тео любимая игра. Джун предпочла бы играть в бассейне с шариками и смотреть Blue’s Clues[10] весь день, поедая крекеры Goldfish.

– Сейчас будем! – кричу я. – Джун хочет отдохнуть.

– Просто посади ее себе на спину и неси, Брант. Время на исходе.

Джун оживляется и прыгает ко мне на руки.

– Покатай на спинке!

– Ладно, ладно, запрыгивай.

Я усаживаю Джун себе на спину, она руками обхватывает меня за шею, а ногами обвивается вокруг талии. Она по-прежнему очень тяжелая для маленькой тряпичной куколки. Наклонившись вперед, чтобы Джун не соскользнула, я обязательно хватаю Агги, и мы медленно движемся к домику на дереве, где Тео уже нас ждет, представляя, что борется со злым духом при помощи веточки.

– Не волнуйся, Пич… Я спасу тебя! – кричит он.

Джун недовольно фыркает и сползает со спины на пол.

– Ты гвупый.

Она не выговаривает еще и букву «л».

Я сажусь в надувное кресло – мистер Бейли специально их для нас накачал, – и Джун, последовав моему примеру, запрыгивает ко мне на колени. Ее светло-коричневые волосы щекочут мне нос, они пахнут детской присыпкой и сиренью, что растет возле террасы у входа в дом. У нее волшебные волосы: зимой они темнеют, становясь почти коричневыми, а летом выгорают, принимая золотой оттенок.

Джун вертится у меня на коленках, прижимая пухлые ручки к моему лицу.

– Бант. Истовию.

Ее глаза светятся голубым светом в полуденной дымке. Они светлые, светло-голубые, даже светлее, чем глаза миссис Бейли. Иногда мне даже кажется, что я могу смотреть сквозь них.

– Хочешь, чтобы я рассказал тебе историю?

Она решительно кивает.

– Хорошо, Джун. Я расскажу тебе историю… – И тут я прижимаю ее к одеялам, которыми устлан пол нашей крепости, и с упоением начинаю ее щекотать.

– После того как я тебя пощекочу!

От ее смеха мне становится тепло, она дергается всем телом, когда пытается увернуться от моей атаки.

– Нееть! Нееть!

Я задираю ей футболку, с принтом мороженого в рожке, и начинаю щекотать ее круглый животик.

Она смеется еще сильнее. Она смеется так сильно, что ее лицо становится красным, как спелая клубника.