– Долго будешь притворяться? – поинтересовался тоном, от которого захотелось провалиться под землю. – Неужели ты думала, что так легко сбежишь от меня и не попадёшься?

– Не понимаю, чего вы от меня хотите? Или вы думаете, что та ситуация была подстроена нарочно? – выдохнула я догадку, что первой пришла мне в голову.

Красивый, чувственный рот мужчины изогнулся в наглой усмешке. Она была холодной и не обещала ничего хорошего.

– Косишь под дурочку?

Мужчина издал странный звук, почти животный рык. От ледяных ноток в его голосе по спине пронеслись мурашки.

– Чем больше ты изображаешь из себя невинную овцу, тем хуже для тебя! Смирнова Анастасия… – понизил голос.

– Объяснитесь уже по-человечески! – не выдержала я, вскрикнув.

Он рассмеялся колючим смехом, рассыпая ворох уколов иголок по моей коже. Я невольно поёжилась, опасаясь смотреть мужчине в глаза. Он выглядел привлекательным, но его красота внушала больше страха и неясного трепета. Я его боялась. До сильной дрожи в каждой клеточке тела. Мужчина был старше меня. Ему точно больше тридцати. Я бы даже сказала, ближе к сорока годам. У него очень сильное, пропорциональное тренированное тело. С такими мощными плечами и сильными руками он мог просто стереть меня в порошок.

– Значит, придётся проверить тебя досконально.

Нехорошее подозрение закралось под кожу. В голове промелькнула догадка, но я не спешила озвучить её вслух. Пока не было подтверждений. Я надеялась, что мужчина перестанет говорить загадками и прямо скажет, в чём дело.

– Почему ты притормозил? – обратился мужчина к водителю.

– Тут яма.

Я выглянула в окно, ничего не разглядев. Только с ужасом поняла, что мы выехали за пределы города и машина медленно рассекала по бездорожью. Слова незнакомца о доскональном допросе и слова водителя о яме сложились в моей голове, как две половинки одного пазла. Я решила, что мне хотят показать яму, вырытую для моей могилы, чтобы окончательно заставить меня говорить. Мысль была настолько ужасной и парализующей все мои чувства, что несколько секунд я просто хватала воздух широко открытым ртом, не в силах дышать полными лёгкими. Горло сдавливало надвигающейся паникой и кошмаром.

– Говори.

– Я уже сказала всё, что знала. Я вас впервые вижу. Я не понимаю, как так произошло. Мне было плохо… Так плохо, что я почти ничего не понимала и не могла…

Мои рыдания стали громкими и сильными. Я уже не могла говорить, а лишь всхлипывала и выдавала рваные, короткие обрывки слов, давясь ими. Я испугалась за свою жизнь и когда на плечо легла массивная, горячая ладонь незнакомца, просто лишилась сознания.

Светловолосая голова девушки покоилась на коленях Сурового. Впервые он не знал, что чувствовал. То ли досаду, то ли злость. Но только не равнодушие. Пожалуй, лет двадцать назад в его душе шевельнулось бы чувство, отдалённо похожее на жалость. Но сейчас он не ощутил ничего, кроме небольшой тяжести головы девушки и тепла её тела.

– Девчонка не соврала, – послышался голос с водительского сиденья.

Суровый оторвался от созерцания юного лица девушки и размял кулаки, до хруста в костяшках.

– Да, её рассказ совпадает с тем, что ты узнал о ней. Я проверил те сведения, что ты мне прислал. У Каримова не водятся такие девочки. Тем более девственницы.

– Она была девственницей, – поправил Сурового водитель.

– Ты прав. Была. До ночи со мной. Понимаешь, что это значит?

– У нас добавилось проблем?

– Не совсем. Каримов зарвался. Раньше он всегда поставлял опытных девиц, которые не первый день крутятся в этом бизнесе. Профессионалки, одним словом. Но в тот вечер все его девочки, подходящие под мой запрос, были заняты.