— Тебя самого не обижают? — поинтересовалась с опаской.

— Не. — Он мотнул головой. — Всё хорошо, госпожа. Я могу быть свободен?

— Да. Иди...

Раз на Севера издевки не распространяются, значит, проблема не в том, что Ветер — мой раб. Проблема в том, что он — неправильный раб. Постельный. Иной касты. Недостойный быть среди будущих хранителей, по мнению других невольников.

И это клеймо не снять с него так просто. 

Но мы попытаемся.

Я только села за задания, когда дверь вновь отворилась. Ветер, покачиваясь, стоял на пороге спальни. Он выглядел не так плохо, как утром или вчера, но бледность выдавала то, насколько он изнеможен.

— Ты поужинал? Нет? Обедал?

— Не хочется, — произнес тихо-тихо.

— Поешь, а потом возвращайся, — приказала господским тоном. — Неужели ты думаешь, что мне нужен полумертвый хранитель?

Да почему же он вызывает во мне такие эмоции? От переживания до гнева, когда этот невыносимый раб своенравничает.

— Извините, хозяйка.

Ветер удалился, оставив меня наедине со своей яростью. Сейчас бы выбраться за пределы гимназии и погулять где-нибудь в городе. Отвлечься. Но для начала нужно раздать нагоняев — не физических, конечно — этому неправильному рабу.

Как же он умеет выводить из себя! Я ведь поставила на него, доверилась своему выбору. А он когда-нибудь откинет копыта, если перестанет питаться или будет нарываться на неприятности.

Моё персональное несчастье вернулось спустя двадцать минут.

— Я поужинал, хозяйка, — сказал он таким тоном, будто нехорошая Алиса заставляла его жить.

— Вот спасибо, удружил, — фыркнула, откладывая учебные записи в сторонку. — Рассказывай, что тяжелее всего дается во время обучения?

Он размышлял недолго, а затем честно ответил:

— Всё.

— Как думаешь, это временно или тебя нужно снять с соревнований? Как по ощущениям? Да садись ты, чего стоишь!

Ветер, подчиняясь моему приказу, упал… правильно, на колени. Бесы, как же мне не нравится эта рабская покорность в моменты, когда она даром не нужна! Ведь есть стул или кровать, зачем отсиживать колени?

Я же просила!

— Встань.

Он резко поднялся.

Вновь из глубин поднялась обида. Зачем же я выбрала этого человека? Почему не могла ограничиться Севером или даже найти кого-нибудь третьего, гораздо сильнее их обоих? Чтобы моего будущего хранителя мадам Потт хвалила, а не стыдила перед целой ареной народа.

Чтобы мне не было его удушающе жалко?..

Бесы!

— Ты собираешься отвечать? — спросила устало.

— Да, хозяйка. Извините, просто задумался. Наверное, со временем я смогу приноровиться к ритму. Большинство хранителей — прирожденные боевые рабы. Я же… — он замолк, словно слова сдавливали ему горло подобно удавке, — гораздо слабее их. Но я буду стараться. Не собираюсь сдаваться.

Мне показалось, или в глубине его глаз появилось нечто темное, злое? Живое. Он словно вспомнил себя прежнего, когда произнес эти слова. Словно решился идти до самого конца.

Этот новый Ветер мне понравился, и я улыбнулась.

— Спасибо за честность. Отныне спать будешь в моей комнате. Я попросила лежанку, её только-только принесли. Надеюсь, она мягкая. — Он недоверчиво поднял взгляд синих глаз. — А что тебя смущает? В бараках тебя забьют до смерти, потом ещё и виноватым выставят. Вот уж нет, отсыпайся.

Ветер глянул в угол, где, кроме топчана, были ещё и кандалы для ног, ввинченные в стену. Губы его сжались, и взгляд вновь потускнел.

Дьявол многоликий! Не додумалась сразу успокоить, а он опять надумал себе всякого.

— Никто не будет приковывать тебя цепями, — резко покачала я головой. — Это меры предосторожности гимназии на случай, если раб ночью захочет прикончить хозяина. Ты ведь не собираешься душить меня подушкой?