– Успокойся, – Алекс прижимает ее к себе, и она вздрагивает всем телом, а Алекс невольно морщится, – ну, ладно, мне пора!

– Но ты не можешь меня просто так бросить! – плачет Наташа.

– А кто тебе сказал, что я тебя бросаю?!

– Да, что я, не вижу что ли, что ты прилип к ней как банный лист, – прикусила зубами губы Наташа.

– Неужели банный, – смеется Алекс.

– Да ты меня совсем не любишь! – вскрикивает в отчаенье Наташа.

– Может ты, поэтому и градусник у себя в комнате разбила, чтобы выжить ее отсюда?! – уже серьезно спрашивает ее Алекс.

– Это она тебе сказала?! – Наташа в отчаянье разрыдалась и убежала в темноту сада.

– Вот черт! – ругается Алекс и уходит в кабинет.

– Ты на самом деле не разбивала градусника в комнате у Наташи?! – спрашивает он.

– А зачем мне это нужно?! – спрашивает его в ответ девочка, – я же ее до того, как попасть к тебе вообще не знала! И потом я ведь чувствую, что ты любишь меня, а не ее!

– Ну, прямо так уж и люблю?! – улыбается Алекс и прижимает к себе девочку, – да, я тебя никому не отдам.

– Я верю, верю, – шепчет девочка, прижимаясь к нему, и зажмуривая от счастья глаза.

– Ты такая добрая и такая нежная, – шепчет он.

– И ты тоже, – она смеется.

– Ты чего?! – удивляется он.

– Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку, – надрываясь от смеха, говорит она. И он тоже начинает смеяться.

– Тварь, – шепчет в темноте сада плачущая Наташа, – да, еще какая тварь!

Крупным планом ее гневное лицо, едва освещенное луною. Рядом с ней сидит дог, уткнувшийся мордой в ее колени.

Сцена 24.

Театр. Затемненный зал. На сцене театра идет постановка оперы «Травиаты» Верди.

Алекс сидит на балконе и задумчиво глядит на поющих артистов. С двух сторон возле него сидят Наташа и девочка. Они обе не столько слушают музыку и пение, сколько с двух сторон прижимаются к нему и проводят руками по его коленям, пока их руки не сталкиваются.

Наташа с ужасом ощупывает руку девочки и с омерзением отталкивает ее с коленей Алекса. Потом она резко встает и с рыданьями убегает с балкона.

Девочка очень сконфужена, но Алекс заметивший этот любовный поединок между ней и Наташей, принимает сторону девочки.

– Не обращай на нее внимания, – говорит он и еще сильнее прижимает к себе девочку, – лучше послушай, какая прекрасная опера! А эта дура еще пожалеет об этом!

– Значит, я дура! – еще больше заливается слезами, подслушивающая их за дверью Наташа, – ну, ладно, мы еще увидим, кто из нас дура!

Неожиданно она закрывает глаза, прижимаясь щекой к стене, и мы видим ее видение: Наташа идет по какому-то странному темному дому с пустыми комнатами и со множеством дверей на каждом этаже дома. Она с нетерпением открывает каждую дверь, но за каждой дверью пустая комната с темным окном, за которым чернеется ночь. Она уже еле-еле идет и задыхается. По ее лицу медленно сползает пот, который перемешивается с ее слезами. Наконец одна открывает еще одну дверь, и видит за ней голого ухмыляющегося черта, очень хорошо напоминающего своим обликом Сэма.

– За тебя готов пойти в огонь и в воду! – говорит он.

– А ты не врешь, – улыбается коварной улыбкой Наташа.

– Чтобы завтра мне не опохмелиться! – отвечает черт и быстро срывает платье с Наташи, и овладевает ею стоя, прижимая ее к стене.

– У, мохнатая зверюка! – стонет она, – у меня ведь Алекс есть!

– Черта с два! – смеется черт, – теперь эта маленькая стерва завладела им до самого конца! А тебе уж надо подумать о себе и о каком-нибудь другом месте!

– Ну, сделай, хоть, что-нибудь! – кричит в страхе Наташа.

– Сейчас сделаю! – смеется он и кончает в нее.

– Сволочь! – орет она, – ну, ладно, за это ты мне будешь должен!