5 марта 1879 г. в Москве, в бывшей гостинице Мамонтова полиция обнаружила труп мужчины. К его спине была приколота записка: «Николай Васильев Рейнштейн, изменник и шпион, осужден и казнен нами, русскими социалистами-революционерами. Смерть Иудам-предателям»[74].

В уже упоминавшейся статье высказана мысль о том, что одним из исполнителей казни по приговору партии провокатора Розенкранца (так в статье назван Рейнштейн. – Е. Ж.) был Я. К. Эфрон. «Это убийство отяготило его совесть и заставило впоследствии отойти от революционной деятельности»[75]. Так передано и поныне живущее среди потомков Эфрона предание: «Яков Константинович помог расправиться с предателем».

Между тем, и свидетельства современников тех событий, и архивные документы категорически опровергают такое утверждение. Я. К. Эфрон не был причастен к «делу Рейнштейна» и от революционной деятельности отошел не из-за мук совести по поводу убийства – он его не совершал. Г. С. Кан, автор вышедшей в 1997 г. работы «Народная воля», сообщает о том, что Рейнштейн был убит «землевольцем М. Р. Поповым и не входящим в какую-либо революционную организацию Н. В. Шмеманом[76]. Г. С. Кан принял точку зрения составителей биобиблиографического словаря, изданного в начале 1930-х гг. Всесоюзным обществом политкаторжан и спецпереселенцев, которые в статье о Н. В. Шмемане (без ссылки на источник) утверждали, что он «вместе с М. Р. Поповым непосредственно участвовал 26 февраля 1879 г. в Москве в убийстве агента Н. В. Рейнштейна». Авторы статьи считали Шмемана членом «Земли и воли», входившим в ее «террористическую подгруппу»[77]. Эта точка зрения отражена и в примечаниях к воспоминаниям М. Р. Попова, опубликованным через год после словаря, хотя сам он ее ни подтверждает, ни отрицает: «Устранить Рейнштейна как опасного врага организации поручено было двум лицам. Они отправились в Москву»[78].

Землеволец О. В. Аптекман не раз говорил, что «изъять из обращения» провокатора было поручено М. Р. Попову, который «вскоре после этого передал все подробности убийства и последующего за этим душевного его состояния» Аптекману. «После расправы на него напало удушье, едва-едва добрался до ближайшей улицы, чтобы передохнуть»[79]. Не называя

Н. В. Шмемана в числе исполнителей казни, О. В. Аптекман вспоминал, что он был членом «кружка молодых народников» в медико-хирургической академии Петербурга», где «энергично работали» М. Р. Попов и Л. Буланов[80].

А. И. Зунделевич в письме к Л. Дейчу 18 июля 1922 г. пишет: «Мне кажется, что ты ошибочно приписываешь дело Рейнштейна «Северному Союзу» («Северный союз русских рабочих». – Е. Ж.): это было делом «Земли и воли». Сведения о Рейнштейне получены были землевольцами от Клеточникова. Я помню приезд трех землевольцев из Москвы после расправы, учиненной ими над Рейнштейном. Я раньше помнил фамилии этих трех, теперь забыл их. Удивляюсь, что ты этого не знал? Мне кажется, что один из трех участников был член нашего кружка с немецкой фамилией, чуть ли не Шмеман. Помнишь ли ты товарища с такой фамилией?»

Под письмом Л. Дейч записал: «Да, помню, но он совершенно всеми забыт, умер, кажется, во всем разочаровавшись, в эмиграции»[81].

В 1907 г. вышли в свет интересные воспоминания В. А. Анзимирова, хорошо знавшего и Н. Рейнштейна, и Я. Эфрона, и Е. Дурново. Автор не назвал ни одной фамилии исполнителей приговора над провокатором, кроме Ольги Сеньковекой, которая, по его словам, «не подозревала, что случится в номере»[82].

Анзимиров пишет, что Н. В. Рейнштейну, видному деятелю «Северного союза русских рабочих» и одновременно крупному агенту III отделения, товарищи по организации поручили создать отделение «Союза» в Москве, для чего осенью 1878 г. он поселился в ней под видом слесаря. От полиции он имел задание через москвичей, которые гораздо хуже, чем питерцы, соблюдали правила конспирации, раскрыть местопребывание тайной типографии «Земли и воли» в Петербурге, за что ему, по словам В. Анзимирова, было обещано 10 тыс. рублей.