Когда на маленьком индонезийском острове Кракатау извержение вулкана уничтожило все живое, то первым существом, появившимся на острове через девять месяцев после извержения, был паук, одиноко плетущий свою паутину… Не семена растений, не споры папоротников, а крошечного паучка на тоненькой паутинке принес ветер в первую очередь, к удивлению ученых. Ближайший остров находился от Кракатау в сорока километрах…

Одна из экспедиций на Джомолунгму (Эверест), высочайшую гору мира, обнаружила на высоте 7300 метров, где, казалось бы, не могло быть ничего живого, кого бы вы думали? Ну конечно же, паука. Маленького паука-скакунчика из рода Ситтикус…

Говоря о пауках, нельзя не сказать и о паучьем яде. Паук – это не только паутина, это еще и яд. Ядовитые железы есть у всех пауков, однако далеко не многие из них могут прокусить кожу человека. Яд нужен им для умерщвления жертвы – как правило, насекомого или другого паука (наиболее крупные из них – птицеяды, достигающие 11 сантиметров длины, а с ногами – 20 сантиметров, поедают еще и змей, лягушек, ящериц, а также небольших птиц), но некоторые из пауков снабжены таким сильнодействующим ядом, который может запросто убить не только человека, но даже лошадь. В нашей стране самый ядовитый паук – каракурт, длина его всего 10–20 миллиметров, а его яд в 15 раз сильнее яда одной из самых страшных змей – гремучей змеи. В Боливии же встречается крошечный паучок-скакун размером 4–5 миллиметров. Его укус вызывает сильнейшую боль и смерть через несколько часов…

Необычайная токсичность паучьего яда – одна из величайших загадок арахнологии. Зачем пауку такой сильный яд? Интригует такой, например, факт, что яд каракурта особенно сильно действует именно на млекопитающих, хотя питается он ведь не млекопитающими, а насекомыми. Яд другого паука – агелены лабиринтовой – гораздо сильнее действует на насекомых, чем яд каракурта. Для млекопитающих же он гораздо менее токсичен, и это понятно, это вполне оправданно. Зачем же и боливийскому скакуну такое губительное оружие? Непонятно…

Каракурт, кстати, очень красив. Бархатно-черная смертельно опасная самка «носит» на спинке тринадцать (чертову дюжину!) ярко-красных пятен, похожих – когда самка еще достаточно юная, но уже вполне ядовитая – на «сердечки» червонной карточной масти…

Один из виднейших наших арахнологов, П. И. Мариковский, рассказывает, что у калмыков есть легенда, согласно которой «души людей, обиженных при жизни, поселяются после смерти в пауков-каракуртов, для того чтобы мстить людям за их обиды»…

Вы слышали, конечно, о танце тарантелла? Это темпераментный, веселый итальянский танец, танцуют его на праздниках до упаду… А знаете, с чем связан этот искрящийся танец? Рассказывают, что в Италии, в окрестностях города Таранта, водилось особенно много крупных (до 60 миллиметров длиной) мохнатых пауков, живущих в норках. Этих пауков так и называли – тарантулы. В средние века считалось, что укус тарантула чрезвычайно опасен. Сывороток не было, и в качестве лечения предлагалось только одно – танцевать до упаду. Знатоки уверяли, что укушенный, доплясавшись чуть ли не до потери сознания, падает и засыпает, а просыпается здоровым. Вот, оказывается, чем объясняется столь пылкий темперамент зажигательного итальянского танца…

Итак, первыми моими любимчиками стали, конечно же, пауки. Фотографировать их было одно удовольствие. Во-первых, они никуда не убегали, не улетали, а сидели, спокойно позируя. Во-вторых, рисунки на спинках крестовиков были все разные, и, обнаружив в лесу колесообразную сеть, я с замиранием сердца ждал, каким на этот раз окажется ее хозяин. Да ведь и сами сети были разнообразны по своим конфигурациям и размерам. Фотографируя однажды маленького паучка на сети против солнца, я открыл, что паутина – это же просто сказочное, радужное сияние. А если на ней есть еще и капли росы, то это уже не что иное, как кружево, затканное алмазами из пещеры Аладдина…