Дэннис бросил свой «ягуар» возле входа. Мест на стоянке для машин все равно не было. Он терпеть не мог опаздывать, но ему пришлось успокаивать Линду после разговора с дочерью. Холли дерзко объявила всем родственникам, что выйдет замуж за Алекса, даже если ей ради этого придется уехать с ним на другой конец земли. Дэннис пока не торопился рассказывать о своем визите на Парк-Лейн Авеню, поэтому Холли еще пребывала в счастливом заблуждении, что она единственная у своего возлюбленного. Он еще успеет вылить на нее это помойное ведро, если не помогут никакие иные средства. Сразу лишать ее наивных иллюзий Дэннису не хотелось.

– О, Дэнни, наконец-то! – радостно приветствовал его Питер.

Он встретил его у входа в главный выставочный зал галереи, где и проводилась вечеринка. Дэннис с любопытством оглядывался по сторонам. Он несколько раз был в галерее друга, но сегодня вечером она была неузнаваема. Никаких картин на стенах и скромных диванчиков для уставших посетителей по углам. Стены были задрапированы темной материей с золотистыми переливами, повсюду были расставлены мерцающие светильники, а с потолка спускались настоящие люстры с толстыми витыми свечами. Вечерние туалеты на дамах также искрились всеми возможными цветами, и все это великолепие ослепительно переливалось и играло в искусственном свете.

– Красиво, правда? – с гордостью спросил Питер. – Это все в честь моей картины.

Он подвел друга к небольшому мольберту, который стоял в середине зала. Около мольберта толпились люди и обменивались глубокомысленными замечаниями. Дэннис всматривался в творение Питера и прислушивался к словам сведущих в изобразительном искусстве людей. И все-таки не понимал, что такого особенного в нагромождении черных и желтых, отливающих золотом пятен на первом шедевре Питера Гринуэя.

– Нравится? – Питер похлопал его по плечу.

– И-интересно, – промямлил Дэннис. Он не любил кривить душой, но обижать Питера ему не хотелось.

– Следующая будет лучше, гарантирую, – подмигнул ему приятель. – А сейчас пойдем, я тебя познакомлю со стоящими людьми.

Стоящих людей оказалось шестеро. Все они имели непосредственное отношение к строительству, и Дэннис без труда нашел с ними общий язык. На вечеринках Питера Гринуэя было не принято говорить о делах, но этим людям не требовались слова. О мистере Ридмане наслышаны, с мистером Ридманом можно было бы встретиться позднее, чтобы обсудить кое-какие интересные вопросы.

Дэннис немного воспрял духом. Он явно поторопился назвать вечеринку Питера пустой потерей времени. Вот если бы еще женщины оставили его в покое и дали ему возможность завязать еще парочку деловых контактов… Но нет, то одна, то другая подходила и пыталась завязать или продолжить знакомство. Неважно, что они говорили и как себя вели. Главное, что они отвлекали Дэнниса от дела, а этого он не прощал никому.

Дэннис отнюдь не сторонился женщин, что бы ни думали про него родные. Он знал, что хорош собой и нравится женщинам хотя бы потому, что не особенно их жалует. Зачем ухаживать, если они все равно сами прибегут? – искренне недоумевал он, когда еще только учился в университете.

И они действительно прибегали. Красивый, умный, богатый, надежный… – этого было достаточно, чтобы на Дэнниса Ридмана устраивали настоящие облавы. Многие девушки, работавшие в его компании, мечтали о том, чтобы стать миссис Ридман и перестать наконец думать о счетах за квартиру и одежду.

Но Дэнниса не так-то просто было провести. Когда он подмечал огонек жадности в глазах очередной подруги или приятельницы, он без сожаления расставался с ней. Мне не нужна женщина, которая любит мои деньги больше, чем меня, неизменно говорил он. Сестры неоднократно пытались доказать ему, что не все девушки одинаковы и не каждая гонится за богатством. Они знакомили его со своими подругами и передавали ему по большому секрету, что бедняжки от него без ума. Дэннис все пропускал мимо ушей. Он предпочитал не давать обещаний и не ввязываться в серьезные отношения. Случайные знакомства, мимолетные интрижки… Женщин на свете много, в том числе и очень красивых, и поэтому переживать из-за них просто нет смысла.