Джордж еле держался на ногах. На него напали все болезни сразу: морская, воздушная, космическая (это когда после космоса адаптируешься к Земле), а главное, его охватила ностальгия – тоска по дому.

– Что они сказали? – еле выговорил он.

– Не знаю, – признался робот. – Сначала я вообще ничего не понял. Но они явно надо мной смеялись. Уж не знаю, что их так развеселило. Я разобрал только, что они называли меня Версия минус один.

– Версия минус один? – повторил Джордж словно в тумане. У него кружилась голова, тошнило, ноги подкашивались. – Когда мы улетали, ты был сверхсовременным роботом, самым продвинутым на Земле. А они сказали тебе, где мы находимся?

– В некотором смысле, – уклончиво ответил Мозес.

– Как это? – насторожился Джордж и ухватился за Мозеса – стоять было всё труднее. После невесомости он казался себе очень тяжёлым. Это было настолько неприятное ощущение, что ему даже захотелось вернуться в космос.

– Они назвали это место как-то чудно́, – медленно выговорил Мозес.

– В смысле смешно? – спросил Джордж.

– Да не очень-то смешно, – ответил Мозес. – Они назвали его Эдем.

– Эдем? Но они хоть сказали, где он, этот Эдем? В какой части планеты?

– Вот тут как раз начинается самое несмешное, – сказал Мозес. – Координаты этой местности совпадают с отправным пунктом нашего путешествия. Мы сейчас находимся совсем рядом со стартовой площадкой, с которой взлетали.

– Что-о? – Голова у Джорджа закружилась ещё сильнее. – Я стою в высохшем русле реки среди какой-то забытой пустыни, а ты мне говоришь, что у неё координаты Космодрома-2? Но ведь Космодром-2 был среди полей, неподалёку от Фоксбриджа!

Налетевший порыв ветра облепил их лица сажей.

– Наверное, они перепутали, эти роботы, – сказал Джордж, отплёвываясь. – Это никак не могут быть мои родные места!

– Боюсь, они не перепутали, – грустно проговорил робот. – Я полагаю, «Артемида» вернула нас домой. Вон там, – он обвёл рукой голую пустыню, – вон там должен быть Фоксбридж.

При этих словах Джордж потерял сознание.

Открыв глаза, Джордж обнаружил, что лежит на твёрдой, пыльной, потрескавшейся земле, а над ним с тревожно-озабоченным видом склонился Мозес.

– Ты очнулся! – радостно воскликнул робот. – Праматерь всех материнских плат, я уж боялся, что ты впал в кому!

Джордж попытался сесть. Его повело в сторону, голова снова пошла кругом – от жары, от яркого солнца, от бесконечного путешествия, от жёсткой посадки и от дикой, безумной новости о том, что координаты этого места соответствуют окрестностям его родного Фоксбриджа. Что тут произошло? Отчего мирные зелёные поля превратились в необитаемую пустыню? Почему она называется Эдемом? Единственное, что тут можно было увидеть, – это как хайтек-минироботы с бешеной скоростью пожирают его покорёженный космический корабль. В остальном пейзаж был таким пустынным, словно из него старательно выскоблили все признаки жизни.

– Не понимаю, – пробормотал Джордж и ухватился за Мозеса, чтобы удержать равновесие. Он ощутил приступ паники; липкий страх сковал его и пополз по позвоночному столбу прямо в мозг.

– Эту информацию трудно обработать, – с тревогой выговорил Мозес. – Должно быть, за краткий срок нашего путешествия мир шагнул гораздо дальше, чем мы могли ожидать. Эти малютки смеялись над тем, какой я устаревший. Удивительно.

Боты-старьёвщики, немыслимо сноровистые, уже почти закончили демонтаж «Артемиды». Длинными вереницами, весело пощёлкивая, они волокли детали корабля куда-то вдаль и скрывались в пустыне.

Джордж смотрел на них во все глаза:

– По кусочкам растащили! А я ведь оставил на борту свой шеврон «Удачи в космосе!».