Маргарет забрала троих сыновей и вернулась в Скрэнтон. Уокер-старший последовал за ней. На остатки сбережений они снимали скромную квартиру в доме, где располагался кинотеатр «Рузвельт». В новогодние праздники Маргарет удалось заработать немного денег, фотографируя детей на коленях у Санта-Клауса в местном универмаге. Весной 1945 года Уокер-старший устроился в «Рузвельт» на малооплачиваемую работу. Он начал посещать собрания общества анонимных алкоголиков и вскоре стал ведущим ночной музыкальной программы на местной радиостанции «Голос Скрэнтона». Радиослушателям Уокер-старший представлялся как ночной скиталец Джонни Уокер и ставил грампластинки по заявкам людей, страдавших бессонницей, или работников ночной смены. Музыка была преимущественно эстрадной. Только иногда он переключался на джаз, если считал, что никто на него не пожалуется и ему это сойдет с рук. В радиостудии стоял орган, на котором Уокер-старший импровизировал на тему какой-нибудь популярной эстрадной песни, а по окончании импровизации транслировал ее оригинал. Радиослушателям такой трюк нравился, и Уокер-старший обзавелся поклонниками. У него был очень мягкий баритон, который прекрасно подходил для ведения ночных радиопередач в качестве диктора.

Когда осенью 1953 года Уокер-старший бросил пустую бутылку из-под виски в своего сына, его жизнь в очередной раз дала трещину. Он снова запил и стал поколачивать сыновей. Маргарет подозревала его в измене. Эти подозрения подтвердились: из местного госпиталя по почте пришел счет на имя Уокера-старшего за уход по беременности и родам. Маргарет закатила ему грандиозный скандал, но счет оплатила. В знак благодарности Уокер-старший удостоил ее только пьяной ухмылкой.

Поздними вечерами юный Джонни лежал в кровати в спальной комнате, которую делил с братом Джеймсом. Рядом с подушкой он клал микрофон из карболита, подключенный к радиопередатчику, стоявшему на столе возле окна. От его ламп исходило приглушенное оранжевое свечение. Джонни собрал радиопередатчик из набора, купленного на деньги, которые заработал, разнося газеты. На крыше он установил высокую деревянную мачту с антенной. В хорошую погоду на нее удавалось принимать радиостанции, вещавшие из Кливленда. Однако по ночам Джонни предпочитал им «Голос Скрэнтона». Он приглушал звук до минимума, чтобы не разбудить Джеймса, и с удовольствием слушал ровный и чувственный голос отца, иногда повторяя за ним в микрофон:

– С вами Джонни Уокер-младший – тот самый ночной скиталец…

Первым решил уйти от родителей старший брат Артур. В Скрэнтоне он регулярно становился чемпионом в составе городских юношеских команд по футболу и бейсболу, играл на трубе в музыкальном ансамбле и главные роли в любительских спектаклях, прислуживал в алтаре и хорошо учился в школе. Артур встречался с красавицей Ритой Фрич, дочерью ночного дежурного в почтовом отделении. Но уже в первый год своего обучения в Скрэнтонском университете девятнадцатилетний Артур неожиданно заявил друзьям, что бросает учебу, чтобы поступить на военно-морскую службу. Отвечая на их недоуменные вопросы, он сказал, что хочет повидать мир. Только много позже он поведал истинную причину, по которой покинул родной дом: «Когда отец возвращался домой, мне приходилось спускаться на первый этаж и принимать удар на себя. В это время мои младшие братья прятались на втором этаже, и я должен был терпеливо сносить все, что пьяный отец вытворял со мной – хлестание ремнем и прочее. Я с трудом сдерживал свои эмоции».

Вскоре бросил школу и Джоуи Лонг, став морским пехотинцем. Шестнадцатилетний Джонни, не обладавший какими-либо талантами и не любивший учиться, не знал, чем заняться в отсутствие старшего брата и лучшего друга. Утешение он нашел в письмах, которые отправлял Артуру и Джоуи по 3–4 раза в неделю. Письмо Джоуи обычно начиналось так: «Дорогой Джоуи, я только что написал письмо Артуру и поэтому решил написать тебе тоже». Примерно такими же словами Джонни обращался и к Артуру: «Дорогой Артур, я только что написал письмо Джоуи и поэтому решил написать тебе тоже».