Дролайт выбежал из комнаты. С четверть часа мистер Норрелл сидел, уставившись в одну точку, и хотя Лассельс не верил в колдовство, которое намеревался совершить мистер Норрелл (а следовательно, и в грозящую ему опасность), он все же порадовался, что не видит картин, проплывающих перед глазами мистера Норрелла.

Затем мистер Норрелл очнулся от забытья, взял пять или шесть книг и принялся их торопливо листать, желая, по-видимому, найти страницы, на которых приведены советы для волшебников, желающих пробудить юных покойниц. Это заняло еще примерно три четверти часа. Наконец за дверью послышались шум и ликующий голос мистера Дролайта:

– …величайшее одолжение! Премного вам обязаны… – Мистер Дролайт, пританцовывая, ворвался в библиотеку. – Все отлично, сэр! Сэр Уолтер вначале отреагировал немного сдержанно, но все уладилось! Он попросил передать, что благодарен вам за участие, но не видит смысла в этой затее. Я ответил, что если он боится огласки, то пусть не беспокоится, ибо мы не желаем ставить его в неловкое положение; мистер Норрелл стремится лишь ему услужить, а мы с Лассельсом будем немы как могила. Он ответил, что ему безразлично чужое мнение, – над министрами всегда смеются, – однако он хотел бы, чтобы мисс Уинтертаун оставили в покое, ибо считает, что так приличнее в ее нынешнем положении. «Дорогой сэр Уолтер! – вскричал я. – Да как вы можете так говорить? Не хотите же вы сказать, что юная и богатая дама добровольно покинула бы наш мир накануне свадьбы с вами? О сэр Уолтер! – продолжал я. – Даже если вы не верите в магию мистера Норрелла, что за беда, если он хотя бы попытается вернуть к жизни вашу невесту?» Старая леди тут же оценила справедливость этих слов и присовокупила свои доводы к моим. Она рассказала мне о волшебнике, которого знала в детстве, даровитейшем человеке и близком друге их семьи, много лет поддерживавшем жизнь в ее умирающей сестре. Уверяю вас, мистер Норрелл, невозможно выразить благодарность, которую испытывает к вам миссис Уинтертаун. Она просила, чтобы вы приехали немедленно, да и сэр Уолтер сказал, что не видит причины откладывать ваш визит. Поэтому я велел Дэйви ждать у дверей и никуда не отлучаться. О мистер Норрелл, это будет ночь всеобщего примирения! Всякое непонимание, основанное на двух-трех некстати оброненных словах, развеется как дым! Все будет как в шекспировской пьесе!

Мистера Норрелла облачили в плащ и усадили в карету; по изумлению, отразившемуся на его лице, когда дверцы отворились и мистер Дролайт запрыгнул с одной стороны, а мистер Лассельс – с другой, можно предположить, что решимость этих двух джентльменов сопровождать его на Брунсвик-Сквер стала для мистера Норрелла полной неожиданностью.

Лассельс уселся в карету, фыркая от смеха и говоря, что в жизни не видел ничего более комичного; они похожи на глупцов из старых итальянских или французских сказок, которые в подойниках отправились добывать отражение луны со дна пруда. Замечание это, вероятно, обидело бы мистера Норрелла, будь тот в настроении слушать.

На крыльце дома миссис Уинтертаун собралась небольшая толпа. Двое выбежали к карете, и в свете фонаря над лестницей можно было различить с десяток слуг, собравшихся взглянуть на волшебника, который вернет к жизни их молодую хозяйку. Зная человеческую природу, естественно предположить, что кем-то из них двигало исключительно любопытство. Однако у многих лица были бледные и заплаканные – я полагаю, что их выгнали на темную морозную улицу более благородные чувства.

Один из слуг взял свечу и пошел перед мистером Норреллом и его друзьями, освещая путь, ибо в доме было темно и холодно. На лестнице они услышали голос миссис Уинтертаун, которая звала сверху: