Не в силах выбрать между музыкой, живописью и литературой, Кейдж занимается всем сразу. В Парижской консерватории он берет уроки у Лазара-Леви, знаменитого французского пианиста и педагога, поборника новой музыки, среди многочисленных учеников которого были Соломон, Моника Хаас, Клара Хаскил и Ивонна Лорио. Его музыкальные предпочтения распространились на Баха и Моцарта; по счастливой случайности попав на концерт Джона Киркпатрика (который в 1939 году первым сыграет сонату «Конкорд» Чарльза Айвза), он услышал произведения Скрябина и Стравинского и полюбил новую музыку. Вскоре после этого ему в руки попала Das Neue Klavierbuch, выпущенная немецким издательcтвом B. Schott’s Sohne антология фортепианных пьес современных композиторов, в том числе Стравинского, Бартока и Хиндемита.

Но, вероятно, самое важное для Кейджа произошло в 1931 году: это роман с Доном Сэмплом, поэтом, учившимся в Гарварде. Он был не первым партнером Кейджа мужского пола; и до, и после романа с ним Кейджа привлекали отнюдь не одни только мужчины. Но Сэмпл сыграл в его жизни весьма значительную роль; их отношения были первыми столь серьезными в жизни Кейджа: они прожили вместе несколько лет, причем уже после возвращения из Европы, в Калифорнии. Сэмпл, о котором общие знакомые отзывались как об «эгоистичном и занудливом гарвардском типе»[22], внушил Кейджу интерес к изобразительному искусству и познакомил с авангардным литературным журналом transition, в котором Кейдж прочел предварительную публикацию того, что станет «Поминками по Финнегану» Джеймса Джойса, книгой, которая окажет огромное влияние на творчество Кейджа.

Путешествуя, эта пара знакомилась с самыми значительными явлениями изобразительного искусства своего времени. На Майорке они случайно подружились с Робертом Грейвзом. Там же Кейдж начал всерьез писать музыку – в основном эти сочинения, о которых он говорил, что они написаны с помощью математических вычислений и очень короткие, сохранились, – вопреки его позднейшим утверждениям, что он их уничтожил[23]. В Дессау они посетили Баухаус и были потрясены эстетикой модернизма – сочетанием искусства, промышленного дизайна и технологий[24]. Кейдж всегда признавал, что на него оказали сильное влияние такие художники, как Ласло Мохой-Надь и Йозеф Альбертс. А концепция театра как искусства пространственного, которую выдвинул Оскар Шлеммер, театра, где каждую пядь пространства и все возможные движения актера внутри этого пространства следует рассматривать как потенциальную площадку для действия, – эта концепция обнаруживает близкое родство с собственными работами Кейджа в области танца и театра[25].

Когда однажды, в самом начале путешествий по Европе, Кейдж ощутил острый приступ тоски по родине, родители заставили его остаться в Европе. «Не будь глупцом, – писала ему Крета, – оставайся в Европе как можно дольше… а вдруг тебе никогда больше не удастся приехать туда»[26]. Однако в конце концов Великая депрессия отняла у родителей возможность продолжать финансовую поддержку. Кейдж и Сэмпл вернулись в Америку и проехали ее из конца в конец на «форд-модл-ти», это стало последним этапом их путешествия. В 1932 году они поселились вместе в Санта-Монике, городе, с трех сторон окруженном Лос-Анджелесом.

Они жили в квартире над мотелем; Кейдж в уплату за аренду работал садовником. Поскольку денег было очень мало, он не мог позволить себе роскоши сосредоточиться на одном лишь художественном творчестве. Возможно также, он считал свое образование неоконченным, потому что скоро стал зарабатывать как лектор на вольных хлебах, раз в неделю читая лекции о современном искусстве и музыке домохозяйкам, жившим по соседству. Во Франции он уже работал гидом в Версале и прочих подобных местах. Ничего не зная о них, он изучал материал ко дню экскурсии; однажды он признался в этом экскурсантам, которые ответили, что так и подумали, но его простодушие им очень нравится