Утром все четыре часа обратно они ехали молча. Он молчал и за завтраком, один раз дежурно поинтересовавшись, всё ли хорошо. Саша тоже замолчала. Она просто не знала, какие слова найти, чтобы они не звучали глупо, нелепо или бестактно в тот момент. Он выходил на встречающихся по пути заправках, звонил кому-то, громко о чём-то спорил и возвращался в машину, отстранённый и внешне совсем чужой. Она старалась смотреть в окно и всем своим видом показывать безразличие к происходящему.

Через четыре часа он высадил её у дома, быстро произнёс: «я позвоню позже» и исчез. Уже через пять минут Саша поняла, что он заблокировал её во всех мессенджерах. Больше Джо не было в её жизни, но он продолжал жить в её голове.

Два последних дня в Бельгии без Джо Саша без остановки рыдала, как будто прорвалась плотина, сдерживающая её чувства последние годы. В первый же день в Петербурге она отменила все встречи и начала бегать. Бег всегда был для неё самым ненавистным занятием в жизни. Даже в школе она никогда не бегала или была последней. Но сейчас она научилась его любить. Ей казалось, что когда она бежит, её мысли и боль остаются где-то позади, словно не успевают за ней. И она с каждым днём бежала все дальше. Ни дождь, ни снег, ни ледяной ветер не могли её остановить. Когда через несколько минут бега мёрзли руки, мозг словно переключался на них и это приносило облегчение.

В те дни без него ей часто снился один и тот же сон.

Она видела себя в театре, почему-то она пришла туда со своим бывшим психоаналитиком. Два года назад она вела один британский проект и работала по 12 часов в день. У неё был свой психоаналитик – еврей, живущий в Лондоне. Он старался держать её в этом бешеном ритме, убеждая, что она счастлива, участливо интересуясь, комфортное ли у неё кресло и хороший ли кофе она пьёт. Каждый свой приезд он брал её с собой в театр. Они много и подолгу разговаривали после спектакля. И сегодня во сне она была с ним в театре. В маленький плохо освещённый зал еще продолжали заходить люди, когда вдруг на сцене появились актёры и начали о чем-то разговаривать. Было ощущение того, что актёры уже начали играть, не обращая внимание на то, что в зале ещё не полностью погас свет, и люди продолжали заходить и искать свои места. Её психоаналитик сел по диагонали, чуть правее от неё, на первых рядах. Он сидел спиной к ней и с интересом наблюдал за происходящим на сцене. Саша оказалась на последнем ряду.

И вот, в какой-то момент, когда она попыталась понять, о чём говорят актеры на сцене, к ней повернулся впереди сидящий красивый молодой человек со светлыми волосами. Он долго смотрел на её руки.

У тебя красивые длинные пальцы, – произнёс он улыбаясь.

«Это не так», – подумала Саша. Её пальцы всегда были слишком обычными.

– У тебя красивое кольцо. Что это за камень?

– Это камень любви, – Саша носила кольцо с большим камнем Ларимар, купленным несколько лет назад в Доминикане. Местные говорили, что этот камень можно найти только у них на острове, и что он приносит любовь в жизнь каждого, кто его носит. Ярко-голубой, матовый, с тонкими заметными белыми прожилкам, немного напоминающий бирюзу.

– А у тебя есть любовь?

Саша промолчала.

Через мгновенье этот незнакомый ей молодой человек взял её за руки и начал говорить о чем-то. «наверное, о своей жизни», – подумала Саша. Она прищурилась, в зале не хватало света, и постаралась разглядеть его получше. Светлые волнистые волосы и голубые водянистые зрачки.

Почти не моргая, он смотрел ей в глаза и говорил так тихо, что приходилось прислушиваться и так медленно, постоянно делая паузы между словами, словно пытаясь придать им больший вес. Саша попытались найти взглядом своего психоаналитика. Но он сидел, не оборачиваясь, и продолжал смотреть на сцену. Шум вокруг от людей, которые продолжали заходить в зал и перемещаться между рядами, раздражал Сашу всё больше с каждой секундой. Было так сложно сконцентрироваться на чём-то одном. Она снова посмотрела на молодого человека.