Пока я тер кафель тряпкой, Женя, сидящая на углу одной из деревянных витрин, листала ленту инстаграма1 – ее основное занятие в салоне, за которым я заставал ее каждый раз, наведываясь на заключительную фазу своей работы.

– Накаркала.

– М?

– Говорю, накаркала. – Женя оторвалась от телефона и посмотрела на меня, орудующего шваброй у кассовой стойки. – И вправду есть о чем рассказать, и не сказать, что я от этого счастлива.

Стукнув себя два раза по мочке уха, я продолжил размазывать воду с моющим средством по полу, а Женя, увидев мой фирменный жест, демонстрирующий готовность внимать, продолжила.

– Сегодня к нам в гости пожаловала пара. Думаю, это мать и дочь. Будто иллюстрация, сошедшая со страниц словаря к слову «безвкусица». Мне кажется, последний раз я видела таких людей лет этак десять назад. Особенно мне «понравилась» леопардовая горжетка на той, что помладше. Но и ярко-красная помада на той, что постарше, тоже умопомрачительна. В общем, зашли они, обвешанные пакетами. Горжетка держалась тихо, но красная помада устроила мне здесь полный бардак. Джинсы летели на пол только так. Обслуживала ее одну больше часа, стоя у примерочных и подавая ей пару за парой. Мне кажется, она перемерила всю женскую коллекцию, что у нас есть. По итогу она ничего не выбрала из-за того, что у нас здесь ширпотреб, который стыдно носить уважающим себя людям. Ее не устроили цены из-за своей дешевизны, представляешь? Женщину с красной помадой на лице и в салатовом вечернем платье под дутым пуховиком.

– Элита нынче потеряла былой лоск.

– Я еще и складировала потом все обратно, закончила за минут тридцать до твоего прихода. Убитая по-максимуму, а у меня еще целая культурная программа далее.

Уверен, что если бы началась гражданская война, то это не остановило бы Женю от посещения очередного лаунж-бара. Забрав свою сумку-тоут и накинув на себя пальто, она помахала мне на прощание на пороге. Я помахал ей шваброю в ответ. Оставшись один на один с сокровищницей джинсовых брюк, я достал из кармана наушники-вкладыши, вставил их в уши, и, выбрав в качестве саундтрека Modern Vampires of the City, вновь принялся за работу.

– …И Ева говорит: «Ты серьезно собираешься поехать с ним, он же тебе в отцы годится. Но, знаешь, мой отец не покупал мне дайкири, поэтому я не увидела никаких проблем. Едем с ним в такси…

Пение Эзры Кенига все же куда приятнее, чем праздные монологи продавца-кассира, но укоренившиеся традиции есть традиции. Наученный опытом, мытье полов под музыкальное сопровождение я позволял себе лишь в вечернее время, когда Женя-консультант перерождалась в Женю-вечеринщицу и находилась вне границ салона. Когда я только устроился сюда, я предпринимал попытки слушать музыку в процессе своей профессиональной деятельности, но каждая из них обрывалась тем, что Женя умудрялась достучаться до меня сквозь звучащие в наушниках песни. Способ привлечения внимания у нее был кардинальный – просто подойти ко мне, достать одну из затычек Marshall, и начать свой сказ. Смиренно приняв, что бодаться с этой женщиной бессмысленно, я оставил свои попытки впадать в состояние отрешенного благозвучного потока даже по утрам, когда я был посвящен сам себе на протяжении сорока – сорока пяти минут. Резкая смена насыщенных образностью текстов нравившихся мне исполнителей на длительные и прямолинейные речи об очередном партнере на одну ночь воспринималась слишком болезненно. Выглядит так, будто я жалуюсь, но в этом есть и позитивные аспекты – музыка обрела большую ценность и воспринималась мною как награда за то, что я смог утолить жажду экстравертной знакомой быть услышанной. Иногда нужно думать и о других.