– И куда они делись? Испарились? Спешно собрали мешки с ценностями и уехали?

– Не знаю,– пожал плечами настоятель.– Но согласись, до сих пор никто не видел мертвого гнома. К тому же это объясняет, почему в подземке остались лишь пустые вагонетки: мелкий народец тщательно убрал свое имущество, прежде чем покинуть опасную территорию. Нет, Нилс, чик говорил правду, поверь мне.

– Хорошо,– сдался монах.– Допустим, это был уникальный матрос, вместо рома увлекающийся тайнами древности. Допустим даже, что часть его выдумок правдива. Но где именно в таком случае находится вход на станцию?

– Вот это – главная загадка. И ответа на нее я пока не знаю,– загрустил настоятель.– Точное место чик назвать не успел, в самый разгар исповеди нас прервали. Позже я не решился рисковать. Знаешь этих матросов: даже за десяток монет не побрезгуют святого отправить к акулам. А тут разом полпуда! Несчастный шепнул лишь «Старый грод, внутри за…»– и его утащили.

– «Внутри за»? Не густо.

– Все же хоть какая-то зацепка.

– А брат Михаил? – напомнил Нилс.– Он тоже слышал?

– Каждую букву. Свириллион замолчал, я оглянулся – придурок бросил меха и слушает за моей спиной, открыв рот. Что там у него в мозгах переклинило, как подобрался – ума не приложу, обычно он в сторонке терся. Скромный малый, жаль творить насилие, но если разнесет сплетню по городу, будет плохо. Помнишь прошлогодний случай, когда какой-то шутник распустил слухи о якобы зарытом в стене тоннеля на Верхних Мымрах кладе?

– Еще бы не помнить! – хлопнул ладонями по коленям Нилс.– Пятый камень снизу, локоть от края. Уже поутру окрестные крестьяне ломали стену, но ничего не нашли. Кажется, после обвала ее так и не восстановили?

– Строить не ломать,– с осуждением отозвался настоятель.– Сам понимаешь: узнай горожане о новом лакомом куске– быть новому обвалу. Верхние Мымры просто деревня, и то два дома дали осадку. Что же говорить о Торе – недаром наш город прозвали «город-сыр», на пустотах стоим, проклятые гномы изрыли землю как кроты. Приют же в случае успешного исхода поисков станции потратит деньги на благо горожан. Иди, сын мой, ищи Михаила. Заранее снимаю с тебя грех, если придется обидеть убогого. Будь тверд. Отчего не уходишь?

Нилс потупился, выразительно поблескивая глазами из-под чуба.

– Нет, ну до чего нагл! – почти одобрительно пожурил настоятель.– Да поделюсь я с тобой, поделюсь, не бойся! За усердие и труды определю тебе… пять хватит?

– Чего пять? – растерялся Нилс.

– Ну не ящиков же, дюжин, конечно! Естественно, вторую цир-тонуру – заслужил, хвалю. Если соберешься уехать, нормального коня и сопровождающего до границы, чтобы не обобрали. Ведь ты же хочешь уехать обратно в деревню, слухи меня не обманули?

– Ого! То есть да, не обманули…

– Это лишь за поимку Михаила. Если, конечно, он не умрет от старости, пока ты сдвинешься с места. Если узнаешь, где станция, получишь много больше.

Возможно, это было кощунство, но Нилс впервые в жизни почувствовал, как на него буквально снизошло небесное просветление. Даже чувство так и не утоленного в «Обжорке» голода мгновенно отступило.

– Спасибо! – обрадовался монах, ненароком замечая: подхваченные монеты словно впитались в ладонь старика – пусто! Вот чудеса!

– Не за что пока! – ворчливо заметил настоятель.– Кормилец приюта, ха-ха… Ступай.

– Я… я мигом! – вскочил Нилс, стараясь не слишком играть лицом.– Уже бегу! Здоровенный детина с отвисшей губой и с бандурой на ремне не останется незамеченным!

Забыв впопыхах накинуть капюшон, монах резво слетел по ступенькам и галопом бросился к площади.