– По-моему, у меня появилась неплохая идея вздуть тебя как следует, Парсон! – продолжал ворчать Джинго.

– В этой идее нет ничего хорошего, – покачал головой гигант. – И объясню тебе почему. Меня невозможно вздуть без оружия. Если бы мы находились на площади в тысячу акров, возможно, ты смог бы поиграть со мной в пятнашки, и тебе бы это сошло с рук, но здесь, в четырех стенах, вряд ли. Тебе не хватит места, чтобы думать и соображать.

Юноша взял другое полотенце и вытер лицо. Присев на край стола, закурил.

– Может быть, ты и прав, – согласился он, – но когда-нибудь мы все-таки должны это выяснить. Я не могу дружить с человеком, с которым не дрался.

– Конечно не можешь! – подтвердил Парсон. – Это я могу понять. Сам чувствую то же самое, поэтому и нет у меня друзей. Как только с кем-нибудь подерусь, этот человек вынужден отправляться в больницу, а там лежит так долго, что вообще забывает, что с ним случилось. Какая тут может быть дружба? После этого я ему напоминаю только больничные счета.

– Садись и расскажи мне о танцах, – потребовал слегка успокоившийся Джинго.

– Танцы собираются организовать на всю катушку. Там будет оркестр с двумя тромбонами. Я слышал, как один из них репетировал – это было похоже на храп Лиззи. Мне сразу захотелось домой.

– Кто будет на танцах?

– Весь Тауэр-Крик.

– А кто самая красивая девушка в городе?

– Самая красивая девушка живет не в городе, – возразил Парсон. – Она приехала аж с самой Голубой Воды.

– Приехала издалека, чтобы встретиться со мной, – задумчиво произнес Джинго, – что ж, постараюсь ее не разочаровать.

Верзила покачал головой и аккуратно свернул цигарку.

– Она не для тебя, малыш. Эта птичка высокого полета.

– Мне как раз такие и нравятся, – объявил юноша.

– Она не для тебя! – повторил Парсон. – С ней какие-то лощеные типы из восточных штатов, и они не собираются выпускать ее из виду.

– Я сам бывал на Востоке, – огрызнулся Джинго.

– Я тоже. Был даже в Денвере, но по-настоящему на Востоке мы с тобой не жили, не то что она и ее дружки.

– Мне думается, я ей здорово понравлюсь.

– Брось эти мысли! – посоветовал Парсон. – Эта девушка очень славная.

– И я тоже, – не отступал парень. – Я могу быть таким славным, каких ты никогда не встречал. Ты ее видел?

– Видел, как она шла по улице. У нее симпатичное загорелое лицо и голубые глаза, а одета она так, что сразу можно оценить по достоинству фигуру.

– Как ее зовут?

– Ее фамилия Тиррел, – ответил Парсон. – Она дочь старого судьи Тиррела. Вот так-то.

– Тиррел? – переспросил Джинго. – По-моему, я где-то слышал эту фамилию.

– Что ж, может, и слышал. Даже мог видеть эту фамилию на добром десятке зданий в некоторых больших городах. Или на нефтяных вышках. Еще эта фамилия имеет отношение к полудюжине золотых приисков. И половина техасских коров при перегоне мычат: «Тиррел!»

– Нет, мне кажется, я встречал эту фамилию в какой-то книжке, – задумчиво произнес юноша.

– Ага! И книжки о нем тоже писали. Он ведь один из основателей местной империи – Строитель Запада, Большая Шишка и один из Самых Выдающихся Людей в стране. Он закладывает краеугольные камни при помощи золотого мастерка, возглавляет комитет важных деятелей, которые преподносят букет из кактусов прибывшей с визитом царице Египта, обращается к президенту по имени, а поезд специально останавливается, чтобы пассажиры могли выйти и полюбоваться фасадом дома судьи Тиррела.

– Должно быть, я где-то с ним встречался, – стал припоминать Джинго. – Но уж точно собираюсь встретиться с его дочерью в Тауэр-Крик.

– С чего это ты так уверен в себе? – поинтересовался Парсон.