– Что с тобой? – наконец-то спросил сосед. Видимо, ему надоело смотреть на телодвижения своего товарища.

– Проверяю, всё ли в порядке. Я только что с восьмого этажа упал! – Светлов указал пальцем на своё окно, которое вдруг оказалось закрытым, что Андрея немного шокировало. Зато настежь было распахнуто окно на шестом этаже, где жили какие-то маргинальные личности. Светлов с ними не общался, но был уверен, что они были алкашами или наркоманами. Может, и теми, и другими. И сейчас из тёмного окна квартирки маргиналов высунулась тёмная штора, которая трепыхалась на ветру, будто окно показывало всем язык.

Как это понимать?

Рома вдруг сдвинул брови и насупился. Подойдя к Светлову вплотную, он снова взял его за грудки, сильно встряхнул, словно хотел стряхнуть с него снег. Но одежда Андрея как была покрыта снегом, такой и осталась.

С шумом вдыхая ноздрями воздух, глядя в глаза, прошипел:

– Перегаром не пахнешь, но ведешь себя, как пьяный. Что-то мне подсказывает, что ты к наркоте пристрастился. Я прав?

На долю секунды вспышки фейерверка отразились в его глазах, что придало соседу зловещий вид. Хотя он всегда был добряком.

– Да нет, ты что? Я же тебе говорю, что… – И тут Светлов увидел то самое темное облако, которое было в его квартире. Только сейчас оно находилось слева от Ромы. И даже порывы ветра, который был довольно-таки сильным, не могли его развеять. Это был густой дым без огня и без запаха. – Я выпал из окна из-за этого…

– Что ты мне заливаешь? Если бы ты выпал из окна, ты был бы мёртвым, как тот нарик… – Роман махнул рукой в сторону толпы, окружившей голозадое тело, лежащее на снегу, и поспешил к ним. Обернувшись, бросил на ходу:

– Ты точно под кайфом! Заканчивай с этим…

Светлов на это ничего не ответил, так как его взгляд переместился от толпы людей, столпившихся вокруг тела к клубам тёмного дыма, которые пришли в движение и начали закручиваться по спирали и по часовой стрелке, словно вихрь.

– Что ты за хрень такая? – прошептал Светлов.

– Хрень такая… – эхом донеслось из глубины этого вихря, вперемешку с шумом ветра. По спирали закручивались хлопья снега, конфетти, обрывки картонных коробок. Вихрь увеличивался в размерах, становясь всё больше и больше. К мусору и снегу добавились воробьи, голуби и вороны, где-то в глубине его стали сверкать молнии. Этот темный вихрь, как пылесос, втягивал в себя всё. С визгом в него влетела лохматая собака. Её закружило так быстро, что Андрей даже не смог определить, какой породы была эта собака. Испугавшись, что сейчас и его засосёт и закружит эта с каждой секундой увеличивающаяся в размерах воронка, Светлов начал пятиться, но сделал только один шажок и упал на спину. Вихрь начал притягивать его к себе всё ближе и ближе, волоча на спине по снегу ногами вперед. Причем, ноги поднялись вверх где-то на метр. И, чем ближе Светлова подтаскивало к воронке, тем сильнее становилось её притяжение, тем выше задирались его ноги. Его таз уже оторвался от земли, вот-вот оторвутся лопатки. Ещё немного, и его закружит, как ту тупую собачонку.

«Я – как мешок дерьма!» – родилось в голове Андрея, быть может, не очень удачное сравнение, но на тот момент – единственное. Он пытался тормозить руками, но тщетно. Вихрь притягивал его всё сильнее и сильнее.

Андрей хотел закричать о помощи, но с губ сорвалось лишь сипение, которое перекрывал собачий визг и шум ветра.

Когда его уже должно было оторвать от земли и закружить вместе с птицами, собакой и мусором в бешеном хороводе, Андрей кинул взгляд на людей, которые стояли в каком-то десятке шагов от него в надежде, что хоть кто-нибудь поможет ему, но никто из толпы, похоже, ничего не видел и не слышал. Для них ни Светлова, ни вихря словно не существовало. Одни звонили куда-то по мобильным телефонам, другие на телефоны снимали лежащее на снегу голое тело, третьи обсуждали и спорили, указывая руками то на тело, то на дразнящее своим длинным языком окно шестого этажа.