Я усмехнулся.

– Клин клином?

– Надо же как-то с этим кончать. Понимаешь, жалко мне его. Он от своей ревности страдает больше, чем я. Всё ведь понимает, а поделать с собой ничего не может. Как кролик, который против воли в пасть к удаву идёт. Хоть бы раз скандал закатил, так нет, всё молчит, дуется, неделями может не разговаривать. А в последнее время пить пристрастился. Так-то он у меня хороший, добрый, светлая голова, да и любит он меня. Между приступами ревности – совсем другой человек, внимательный, весёлый, заботливый. А как накатит… – она махнула рукой.

– Повода ему не давала?

Наташка хитро прищурилась.

– Он об этом не знает. Один раз, давно. Но ты смотри, ему ни слова! – испуганно спохватилась она.

– Мы старых друзей не сдаём, – улыбнулся я.

– Сам ты старый, – ткнула она меня кулачком в бок. – Ну что, едем?

Я развёл руками.

– Ну раз уж ты всё решила… Едем!

Руслан тем временем исподлобья наблюдал за тем, как мы шепчемся с Наташкой. Если он меня сегодня не убьёт, я расценю это как чудо. Впрочем, убивать – это не в его характере. Скорее напьётся.

Мы подошли к остальным.

– Руслан, – заявила Наташка тоном, не терпящим возражений, – Ванечка на несколько дней остановится у нас. Надеюсь, ты не будешь возражать.

Руслан возражать не посмел.

– Конечно… оставайся… – через силу выдавил он и окончательно сник.

Я поймал Наташкин взгляд. Она незаметно кивнула: мол, всё нормально, не бери в голову.

А тут как раз и такси подкатило.

– Садимся! – скомандовала моя бывшая одноклассница.

Синегорск начал строиться в конце сороковых, сразу после войны, и к середине пятидесятых обрёл статус города. Городок был небольшой, тысяч на сорок жителей. Градообразующим предприятием был НИИ экспериментальной химии, который аборигены именовали просто «химией». «Где работаешь? – «Да на химии!» – и этим всё было сказано. Территория НИИ была обнесена высоким бетонным забором с тремя рядами колючей проволоки, и постороннему человеку проникнуть туда было невозможно. Одно слово – режимный объект. Институт находился за чертой города, в очень живописном месте: рядом – небольшая речушка, в которой на моей памяти ещё водился карп, вокруг – уютный лесок, пожалуй, единственный на всю округу. А дальше, до самого горизонта – степь, исчерченная рядами пирамидальных тополей, вдоль которых тянулись автотрасса и железнодорожная ветка. В бытность мою ещё босоногим пацаном я жил на окраине города, в четверти часа бега от института. Вообще, весь город можно было пройти от края и до края минут за сорок. В центре преобладали дома сталинской постройки, добротные, солидные, как и всё, что строилось в период правления Вождя народов. Позже окраины обросли коробками стандартных «хрущёвок». В одной из них как раз и жила наша семья – я и моя мать.

С самого начала Синегорск планировался как город учёных, таким он и был в советское время. Таким он и оставался, когда я его покинул. Каким он стал сейчас, я не знал. Скорее всего, «химию» закрыли как предприятие низкорентабельное, а город превратился в обычную серую провинциальную дыру, каких сейчас на Руси сотни и тысячи. Впрочем, я могу и ошибаться.

В ясную погоду далеко на горизонте можно различить цепочку тающих в синеватой дымке гор. Говорят, именно это и дало городу такое романтичное название…

До Наташкиной квартиры было рукой подать, и мы докатили за пять минут. Затащили багаж, хозяйка показала мне мою комнату.

– Располагайся, Ванечка. Чувствуй себя, как дома. Кормёжку я обеспечу, можешь не волноваться.

– Не удобно как-то, Наташ. Не привык я на халяву. Может, я заплачу?