Эмма подала Майклу тарелку.

Дьюрант взял ее и, устроив на колене, накладывал яства с подноса леди Несбитт. В другой руке он держал чашку. Майкл выглядел довольным, смущенным и… усталым. Под глазами темные тени, галстук завязан свободно, волосы в живописном беспорядке.

– Вчерашний праздник был великолепен.

– Это доброта принца позволила вам присутствовать? – поинтересовалась леди Несбитт.

– Принц Сандре воплощает доброту, как никто другой. – Рот Майкла сардонически скривился.

Алкеста одобрительно рассмеялась.

Но когда Эмма посмотрела на нее, ее лицо не выражало никаких эмоций.

Уголки губ Майкла вновь дрогнули.

– Что может быть приятнее домашнего ареста под опекой лорда и леди Фанчер? На окнах моей комнаты решетки, – он вызывающе взглянул на дам, – но я пришел на чай. Меня подозревают в измене, но позволяют пользоваться услугами камердинера. Я не могу покинуть Морикадию, но посещаю ее самые прекрасные увеселения.

– Сандре велел давать вам такую свободу, какую я найду разумной, – сказала леди Фанчер. – И любезно предложил приглашать вас на наши собрания.

– Я уязвлен, миледи. – Майкл приложил руку к груди. – Вы явно не считаете меня мошенником или злодеем, способным украсть фамильное серебро или сбежать с горничной-морикадийкой.

Женщины засмеялись.

– Какой абсурд. – Леди Несбитт пыталась говорить строго, но улыбка озарила ее глаза.

– Неужели я такое безликое существо, что при моем появлении дамы, прикрываясь веерами, зевают? Разве я не могу задумать злой план изменить униформу дворцовой стражи с красно-синей на элегантный сиреневый или… или…

Женщины веселились от души.

– Или проехаться ночью верхом, нарядившись призраком? – пошутила Алкеста, но, спохватившись, прикрыла рот рукой и взглянула на леди Фанчер круглыми от ужаса глазами.

Леди Фанчер успокаивающе махнула рукой.

Майкл тут же подхватил тему:

– Да! Я мог быть Мстителем. Только у меня на пути несколько препятствий. Первая – моя прискорбная трусость. – Он улыбнулся Алкесте.

Она убрала руку от лица и благодарно улыбнулась в ответ.

Дьюрант продолжал:

– Отсутствие приличной лошади, моя собственная стара и медлительна. Ночью меня запирают в спальне на ключ. Сообщников нет…

Все снова засмеялись.

Эмма не понимала почему, но поведение Дьюранта ей не слишком нравилось. Прошлой ночью он проявил участие, помог ей на балу, хотя она все равно потеряла службу у леди Леттис, а из-за неспособности ориентироваться забрела в лес, на встречу с волком и… призраком без глаз. Вспомнив об этом, Эмма замерла. Звуки в комнате исчезли. Тарелки медленно выскользнули из ослабевших пальцев Эммы, упали на пол и разбились.

И она снова стала способна слышать, двигаться. Одного взгляда на присутствующих было достаточно, чтобы убедиться – все смотрят на нее, кто с презрением, кто с удивлением.

– Простите. – Опустившись на колени, Эмма попыталась собрать крупные осколки.

– Эмма, оставьте это, – сказала леди Фанчер. – Мне жарко.

Собравшись с духом, Эмма поднялась и сняла шаль с плеч леди Фанчер.

– Вы уверены, что она из академии гувернанток? У нее явно нет необходимых качеств, чтобы выполнять простейшие обязанности, – объявила леди Несбитт.

Эмма опустила голову.

– Мисс Чегуидден именно то, что мне нужно, – твердо сказала леди Фанчер.

– Вы хорошо себя чувствуете, дорогая Элеонора? – Алкеста беспокойно подалась вперед. – Сначала вам было холодно, теперь жарко.

Леди Несбитт, наоборот, отстранилась, словно боялась заразиться.

– Вы ничем не больны?

– Я не знаю… – Леди Фанчер приложила руку ко лбу.

– Вы немного раскраснелись, – заметил Дьюрант. – Я слышал, в нижнем городе вспыхнула чума.