– Убирайся отсюда!

– Просто расскажи мне, что там.

– Потом, отстань от меня! – бросает Дикси и снова закутывается в одеяло.

Заглянув в свой кошелек, я пересчитываю смятые купюры и обнаруживаю, что мама дала мне целых семь долларов. Что-то мне подсказывает, что она и сама не заметила, что сунула так много денег. В кошельке еще оставались пара четвертаков со вчера и четыре четвертака, которые дал Лука, – астрономическая сумма в контексте моей жизни. Я не помню, когда еще у меня было так много денег с тех пор, как потеряла работу, пусть даже и четыре четвертака от Луки предназначались Денни.

Я покидаю квартиру, старательно избегая встречи с мамой. Понятия не имею, в каком состоянии она после вчерашней гулянки, и, честно говоря, знать не хочу.

«Ты не узнаешь, если не будешь смотреть».

Я повторяю это себе снова и снова. Если не увижу, не буду знать. Если не буду знать, не буду переживать. Мне хватает беспокойств и без мамы.

На пути в школу я не выдерживаю и останавливаюсь рядом с магазином пончиков. Этот заманчивый запах провожает меня каждое утро, но сегодня я наконец-то поддаюсь и встаю в очередь.

– Один яблочный и один классический глазированный, пожалуйста. И молоко.

Спохватившись, прошу еще один пончик, шоколадно-кокосовый, тихо радуясь, что продавец еще не успел пробить мой заказ.

Расположившись за одним из свободных столиков прямо на улице, я с наслаждением поглощаю ароматные колечки один за другим. Всего на секунду мне невыносимо хочется притвориться одной из тех, кто может позволить себе перехватить пару пончиков каждое утро. Просто потому, что в кармане всегда есть деньги.

В школе я ищу Дикси все утро, везде, где только можно, но ее нигде нет. Перед третьим уроком я наконец-то замечаю ее подругу. Лия стоит у класса биологии, склонившись над телефоном в руках. На голове, как и обычно, черная вязаная шапка, на ногах – зеленые ковбойские сапоги.

– Эй, Лия!

Кажется, мой голос звучит громче, чем я планировала: несколько учеников поворачиваются на мой вопль с крайним недоумением на лице. Лия оборачивается и равнодушно скользит взглядом по моему лицу, словно не узнав.

– Я Джем, сестра Дикси.

– Ага, знаю. – Из ее рта вырывается сдавленный смешок.

«Тогда какого черта ты со мной не здороваешься?» – проносится в моей голове.

– Ты не видела Дикси?

В ответ Лия лишь протягивает мне свой телефон. На экране – всего одна строчка:

«Скажи мистеру В., что я опоздаю на пять минут».

Мой класс двумя этажами выше, и я знаю, что, если задержусь, точно получу выговор за опоздание.

– Пожалуйста, попроси ее встретиться со мной на обеде.

– Господи, Джем, когда у тебя уже появится свой телефон? Это смешно! – Лия отвечает с таким выражением, будто я попросила ее сдвинуть ради меня Эверест.

Впрочем, сдерживать раздражение становится для меня настолько же непосильной задачей.

– Я куплю телефон, когда найду работу, разве не очевидно?

На прошлой работе мне давали предоплаченный телефон на тот случай, если начальнику нужно будет сообщить об изменениях в графике. Как-то раз мама, чей баланс вечно был на нуле, одолжила его на пару дней. С тех пор мне постоянно названивал какой-то Поль и тратил мои драгоценные минуты на глупые вопросы о маме. В какой-то момент меня это настолько достало, что я просто выбросила проклятый телефон, разрывающийся от его звонков.

– Так ты скажешь Дикси об обеде? – напоминаю я Лии.

– Так и быть.

На обществознании я, как и всегда, устраиваюсь на задней парте в самом конце класса. Пока мистер Коутс рассказывает классу об особенностях исполнительной власти, я успеваю нарисовать в тетрадном листе сто крохотных точек – десять рядов по вертикали, десять по горизонтали. Всматриваясь в испещренный точками лист, я хочу только одного – стать такой же крохотной, почти незаметной, и спрятаться где-то там среди них.