– Котик наш весну почуял, а с весной и запах симпатичной барханной кошечки, вот и вырыл себе путь на свободу. Днями в будке у кошки дрых, а по ночам в клетку возвращался. Чего еде пропадать? – смеялся Антон, поздним утром провожая уставшую Кэрри до дома.

Девушка громко рассмеялась, тряхнув буйными рыжими кудряшками.

– Веселая у нас получилась ночка! Давай как-нибудь повторим! – воскликнула Кэрри, прощаясь с другом возле подъезда. – Получишь интересное задание – непременно звони!

Открыла дверь и, прыгая через ступеньку, легким перышком понеслась домой. Переодеться и к деткам в садик.

Антон грузно шлепал по лужам и широко улыбался спешащим навстречу бойким прохожим. Как идет Кэрри рыжий цвет! Долгие годы считал ее почти сестрой, но этим утром один взмах огненных волос словно искорку разжег в одинокой холостяцкой душе. Сердце дрогнуло и взлетело высоко в небо туда, где кончается дружба и начинается любовь.

– Фелиция, проснись! – жалобный стон прорвался сквозь ее беспокойный ночной сон.

Фиса приоткрыла глаза. Рассеянный лунный свет разбегался по комнате причудливыми тенями, а из дальнего угла мерцала белым укутанная то ли в саван, то ли в покрывало крупная фигура. Лица Фиса не видела, но голос узнала сразу. То был голос ее бесславно почившего мужа Славика. Руки Фисы заледенели от страха, крик захлебнулся во рту, язык онемел. С надеждой избавиться от жуткого морока она закрыла глаза, снова открыла. Фигура не шевелилась.

– Почему ты задержалась на этом свете, Фелиция? Без тебя мне тоскливо и плохо. Приди ко мне!

И тут Фису прорвало. Она крепко зажмурила глаза и заорала что есть сил. Из окна дунуло прохладным ветром, хлопнула от сквозняка тяжелая дверь, и наступила ватная тишина.

Фиса вновь приоткрыла глаза: никого. Она судорожно схватилась рукой за тумбочку, нащупала очки, надела. Потом включила настольную лампу. Спальня засияла пустыми белыми стенами. Фиса вылезла из кровати и поплелась босиком по комнатам, на ходу со страхом включала свет и осматривалась. Никого. Зашла в кухню, нажала кнопку чайника и присела на табурет. Ноги еще дрожали. Сегодня она точно не заснет, выпьет чаю, а с утра решит, что делать дальше.

Кто ее ночной гость? Тень покойного мужа или галлюцинация?

С недавних пор Фису тревожили страшные видения. В окно посмотрит полюбоваться цветущей зеленью сада – под вишней стоит завернутый в саван покойный муж Славик и мерзко на нее скалится. В знойный день пойдет на речку набраться прохлады и свежести – по зеркальной глади воды бородатое лицо утопленника плывет. Фиса надрывно кричит и в страхе бежит прочь до самого дома.

Год прошел, как вечно пьяный Славик свалился в местную речку и захлебнулся в мелкой мутной воде. Жили они, не сказать, чтоб дружно: каждый день нет-нет, да ругались. Фиса алкоголь на дух не выносила, а изверг своим пьянством всю душу ей вымотал. Уже и деньги из дома таскать начал. Не стало муженька, отзвенел погребальный звон колоколов – у нее камень с души. Проснулась, встрепенулась и зажила спокойно и счастливо.

Деньги у Фисы всегда водились. Муж – покойничек когда-то бизнес продал выгодно, да и сама она, модный писатель, книжку за книжкой печатала солидными тиражами. Детей у них с мужем не случилось, лишь племянник Славика, дылда Егор, непризнанный поэт, на иждивении состоял. Славик и Фиса жалели неустроенного, несчастного парня, помогали ему деньгами и советами. Деньги Егорка брал, советы мимо пролетали. Так и жили, пока Славик не разлюбил ее, Фису, и не втрескался безоглядно в зеленого змия.

С видениями Фиса врачу показалась. Витамины прописал, да на воздухе гулять. Некогда врачам с нежными дамочками возиться. Воздуха у Фисы всегда было в избытке: дом на окраине, сад вокруг пребольшущий. Дыши – не хочу. Витаминки попила да бросила, решила: и так пройдет. Но покойник настырный попался: никак уходить не желал. Почему вдруг вредный муженек решил ее с собой на тот свет забрать? Здесь мало ругались – продолжить захотелось?