– Сэр! Мистер Уайт! – кричал старпом. Я смерил его испуганным взглядом. – Шторм, сэр! Я не знаю, как это произошло…

Теперь Томас не смог закончить свою фразу, так как в мгновение судно так резко накренилось, что и я, и все члены моей команды, включая старпома, попадали со своих мест. Вся посуда слетела со стола. Кто-то вскрикнул от боли. Это был матрос Джим. Он ударился головой о деревянную переборку.

Теперь-то память вернулась ко мне. События начали развиваться настолько стремительно, что я уже никак не мог повлиять на печальный исход. Теперь мне оставалось вновь пережить это страшное крушение и постараться спасти хоть кого-нибудь из членов своей команды.

Томас поднялся первым, затем помог встать на ноги мне. Матросы уже выбежали наверх и принялись за работу. Мы с Томасом поспешили за ними.

Вы бы знали, что творилось на палубе – картина была ужасающей. Еще несколько часов назад на небе не было ни облачка, вовсю светило солнце. Но сейчас все выглядело таким зловещим. Вокруг все почернело, небо было хмурым и изливало на нас все свои соки. Волны поднимались так высоко и так резко ударялись о палубу, что я понял одно: трагический конец неизбежен.

Корабль постоянно кренился с одного бока на другой, не давая матросам возможности выровнять паруса. Рулевой Терри и вовсе не справлялся с управлением. Прежде чем мы с Томасом успели вступить на палубу, хлесткая волна подхватила нас и с силой отнесла к противоположному борту, об который мы одновременно ударились и вскрикнули от боли.

Томас был проворен и уже мелкими перебежками двигался в сторону штурвала. Я же увидел картину, от которой по телу пробежала ледяная дрожь. Когда я с трудом поднялся на ноги и весь промокший до нитки пытался добраться до рулевого, то увидел, как Ларри и матрос по имени Дотсон, пробежав несколько метров, мгновенно были смыты волной и выброшены за борт. Последнее, что я смог услышать, это их истошный, наполненный болью, крик.

Ко мне продолжила возвращаться память, и я понял, что уже видел этот эпизод раньше. Тем не менее скорбеть о погибших товарищах было некогда. Нужно было срочно разыскать Томаса и спустить шлюпку на воду, а также разыскать остальных членов команды. Внезапно за спиной я услышал треск, будто что-то разломилось на куски. Вспыхнуло воспоминание о том, что в разгар шторма одна из мачт сломалась пополам из-за могучего ветра. Но на этот раз я услышал лишь треск корпуса судна. Это было плохое предзнаменование…

Я продолжал выкрикивать во весь голос имя старпома. Дождь лил с такой силой, что видимость на корабле была равна нулю. Все превратилось в сплошное месиво из множественных капель дождя и волн, то и дело поражавших судно.

Я, шатаясь, направился к штурвалу в надежде разыскать хоть кого-нибудь. Шел почти вслепую. Крики матросов неожиданно стихли. Мне казалось, что я вообще остался один на борту моей бедной шхуны. Уже второй раз она терпит крушение. Или первый?..

И действительно, на пути к штурвалу я не встретил ни одной живой души. Я все звал Томаса. Наконец, мне удалось добраться до места рулевого и встать за штурвал. Но самого рулевого не было на месте. Куда же подевался Терри? Неужели ему удалось покинуть корабль?

У меня промелькнула безнадежная и бредовая идея, что я мог бы самостоятельно вывести «Марию» из шторма, но я вовремя отказался от этой затеи. Необходимо было спешно покинуть сокрушаемую морем шхуну.

У места рулевого я не обнаружил и Томаса. Лишь когда я уже направился к шлюпкам, он неожиданно налетел на меня сзади, и мы кубарем покатились по палубе. Во всем была виновата сильнейшая качка. Я был так рад, когда увидел Томаса, живого и невредимого. Быть может, вместе нам удастся спастись. Нам приходилось орать во всю глотку, чтобы слышать друг друга.