– А подробнее?

– Ведь вы были специалистом военной полиции?

– Нигли была специалистом сворачивать людям шеи, – ответил Ричер. – Но, полагаю, проявляла разумный интерес и к другим вещам.

– Не слушайте Ричера, он шутит, – сказала Нигли. – Я полгода стажировалась в лабораториях ФБР.

– В ФБР этот листок мы и отправили, – кивнула Фролих. – У них оборудование получше нашего.

В дверь постучали. Ричер заглянул в глазок: человек из службы обслуживания номеров принес кофе. Ричер открыл дверь и взял у него поднос. Большой кофейник, три перевернутые чашки, три блюдца и одна розовая роза в тонкой фарфоровой вазе; ни молока, ни сахара, ни ложек. Он отнес поднос к столу, и Фролих отодвинула фотографию, чтобы освободить место. Нигли перевернула чашки и разлила кофе.

– Так что обнаружили в ФБР? – спросила она.

– На конверте никаких следов отправителя, – сказала Фролих. – Стандартный коричневый, клапан заклеен, скреплен металлической «бабочкой». Адрес распечатан на самоклеящейся этикетке, предположительно с того же компьютера, где набирали сообщение. Послание было вложено в развернутом виде. Клей на клапане смочили водой из-под крана. Ни слюны, ни других источников ДНК. На «бабочке» отпечатков пальцев нет. На самом конверте пять вариантов отпечатков. Три из них оставлены почтовыми работниками. Образцы их отпечатков, как и у всех государственных служащих, хранятся в особом файле – таково условие при приеме на работу. Четвертый вариант оставлен почтовым работником сената, который и передал конверт нам. А пятый – нашим агентом, который его вскрывал.

– Значит, о конверте забудьте, – кивнула Нигли. – Разве что только использование водопроводной воды было довольно остроумно. Этот человек достаточно начитан, идет в ногу со временем.

– А что насчет самого письма? – спросил Ричер.

– Тут все очень странно. – Фролих развернула фотографию к свету. – Лаборатория ФБР утверждает, что бумага произведена компанией «Джорджия-Пасифик» – высокой плотности, мелованная, глянцевая, бескислотная, стандартного формата восемь с половиной на одиннадцать дюймов. На рынке офисных товаров «Джорджия-Пасифик» – третий по величине поставщик. Продают сотни тонн в неделю. Поэтому отследить один листок совершенно невозможно. Но стоит она на доллар или даже два за пачку дороже, чем обычная бумага, – это может для нас что-то значить. А может и нет.

– А на чем напечатано?

– На лазерном принтере «Хьюлетт-Паккард». Это определяется по химическому составу тонера. Не могу сказать, какая модель, потому что все их черно-белые лазеры используют один и тот же базовый тонерный порошок. Шрифт – «Таймс нью роман» из пакета «Майкрософт уоркс 4.5» для «Виндоуз 95», кегль четырнадцатый, жирный.

– Можно свести все к какой-то одной компьютерной программе?

– В ФБР есть человек, который на этом специализируется, – кивнула Фролих. – В разных текстовых процессорах существуют тонкие различия между шрифтами. Программисты меняют кернинг, то есть расстояние не между словами, а между отдельными буквами. Если смотреть на текст достаточно долго, это видно. Потом можно такое расстояние измерить и определить программу. Но для нас толку от этого все равно мало. Компьютеров с установленным пакетом «Уоркс 4.5» тьма-тьмущая.

– И никаких отпечатков пальцев, я полагаю? – поинтересовалась Нигли.

– Вот здесь мы переходим к странному, – ответила Фролих.

Она сдвинула на дюйм кофейный поднос и положила рядом фотографию. Указала на верхний край:

– Вот здесь, на самом краю, обнаружены микроскопические следы талькового порошка.

Потом она указала на дюйм ниже: