– Сколько просите за него? – с лёгким беспокойством спросил Павел у торговца.

– Четыре, – мужчина с бородавкой на носу недоверчиво посмотрел на своих первых в это утро покупателей, не рассчитывая на свою удачу.

Павел достал деньги и что-то прикинул в голове, потому что он вдруг посмотрел на небо.

– Ладно, гвозди подождут, – сказал он еле слышно, – мы берем бинокль!

– Ооо… Прекрасный выбор, это восьмикратный бинокль, лучший из всех остальных. Вы не ошиблись в выборе, – засуетился человек с бородавкой. Он явно лукавил, так как рядом лежали другие бинокли, выглядевшие не хуже этого.

– Обратите внимание на ножи, это швейцарские, десять лезвий.…С биноклем само то…Дешево отдам…, – человек суетился и был готов кланяться покупателям, выполнившим его дневную выручку с самого утра. Он услужливо наклонил голову набок, выдвинув челюсти вперёд, а искусственная улыбка обнажила позолоченные зубы.

– В другой раз, – сказал Павел, передал деньги человеку с бородавкой на носу и поспешил уйти подальше от этой нестерпимо противной любезности, тронув сына за локоть, чтобы тот очнулся от своего шокового состояния.

Витя держал двумя руками прекрасный предмет, трогал его прорезиненный корпус и слегка дрожал. Иногда он отрывал от бинокля свой взгляд, чтобы оглянуться, – вдруг его преследуют? Но тут же его внимание снова возвращалось туда, где находился предмет его вожделения, он ощущал его тяжесть – это была настоящая, взрослая вещь, и её хозяин- он, Витька!

Всю дорогу ему казалось, что мотоцикл едет намного медленнее, чем всего час назад, но уже через полчаса Юпитер был перед поворотом в знакомый проулок. Вдруг послышался хлопок, Павел посмотрел вниз в сторону глушителя, но ничего не заметил. Равномерный, чуть сизый дым струился из глушителей и стелился по дороге за мотоциклом. Тем не менее, он решил заглушить его и осмотреть. Только он успел повернуть ключ зажигания, как раздался ещё один хлопок. Это были ружейные выстрелы где-то далеко в лесу.

– Охотники, что-ли? – рассуждал вслух Павел, – но какого чёрта в это время года?

Тут же раздались ещё два глухих выстрела с небольшой паузой, после чего всё стихло. Марти пытался поднять лай, но указательный палец хозяина, выставленный в его сторону, дал понять, что лучше этого не делать. Марти немного поворчал, но притих, только свесил розовый язык и часто задышал, как будто только что догонял ворону.

– Ладно, поехали домой, мама, наверное, заждалась нас, – дернув рычаг кикстартера, сказал Павел. Юпитер рыкнул на повышенных тонах, но через пару секунд успокоился и принялся равномерно жужжать, будто спрашивая у человека: «Одобряешь? Вижу, что одобряешь!»

-7-

Когда Фёдор зашел в лес, в лицо ему хлынула цветущая свежесть мая, растаявший снег обнажил гладкие стебли кандыков, которые своим сладковатым дурманом ударили в нос. На минуту забыв, что он тут делает, отпустил свои мысли во времена юности, когда он был другим. Человек меняется внешне, его характер грубеет или становится мягче, но память о прошлой жизни только немного притупляется. Она не стирается полностью, как бы мы не хотели избавиться от самых горьких воспоминаний.

Память издевалась над Фёдором, она терзала его мозг, пульсирующий и пытающийся вырваться из черепной коробки. Вновь всплывал силуэт, отбрасывающий тень на деревянную стену охотничьего домика, когда в его открытую дверь хлынул оранжевый солнечный свет. Эту тень создавало висящее на верёвке тело отца. Переброшенный через балку шпагат, скрученный в несколько нитей, был натянут струной. На полу под трупом разбросаны несколько тонких березовых брёвен. Тело медленно поворачивалось на верёвке, как будто не хотело обрести покой в одном положении, осматривая серые бревенчатые стены вокруг себя. Ещё секунда, вторая, третья, четвёртая, лицо уже повернулось в сторону Фёдора и смотрит на него чёрными глазами через узкие надутые щели век. Серое лицо с тонкими полосками фиолетовых губ на нём, которые сейчас откроются и скажут: «Ну что, выродок, смотришь? Сейчас я поговорю с тобой по душам!»