– Стень, скажи мне правду, что случилось? Ты боишься отца?

– Н-нет, чего мне его бояться?

Ольга почувствовала, что рука мальчика при упоминании об отце дрогнула. Она сжала её крепче и посмотрела в глаза Стеньке.

– Послушай, Стень. Я могу тебя спрятать на время, тебя никто не найдёт!

– Нет, тёть Оль. Ни к чему это. Пойду я, спасибо за котлету.

– Подожди, Стень! У меня ещё булочка есть.

Она кинулась к столу и схватила корзиночку, но услышала скрип закрывающейся двери. Стенька ушёл. Может быть, мальчишка торопился, а может быть, он считал, что не имеет право пользоваться людской добротой после своего поведения – эта тайна так и осталась скрытой в душе Стеньки. Он снова побрёл по дороге, которая, минуя последние дома на окраине, потянулась вдоль засеянного поля. Чёрный ворон начал было скакать вдоль дорог ряда с шагающим Стенькой, глядя на него стеклянными глазами-бусинами, но вдруг сорвался с места и улетел.

Дорога манит людей, извиваясь загадочной лентой, уходящей к горизонту. Дальше она становится тонкой, как нить, пока совсем не исчезает в небе. Многие люди не могут найти себе покоя, пока однажды не встанут на дорогу и не сделают первые шаги туда, где она упирается в финишную черту. Как будто у дороги есть конец! Нет, она бесконечна, даже в точке соприкосновения с линией горизонта она не приблизит путника к концу его пути. Тысячи дорог, таких разных, соединены в одну причудливую паутину. Они разговаривают между собой, передают друг другу новости и заплутавших путешественников. Иногда эта паутина не хочет отпускать полюбившегося ей путника и заводит его в самую середину своего узора.

Стенька знал эту дорогу, он много раз по ней ездил с бабушкой в город. Вот и поворот на ближайшую деревеньку Лукино. Несколько обветшалых домиков – вот и все постройки, которые можно тут встретить. Местные жители давно покинули это место. Многие уехали в центр, а некоторые перебрались в посёлок Тулинский, поближе к комбинату.

На обочине дороги Стенька заметил небольшой камень и присел отдохнуть. Солнце начинало припекать, поэтому он снял кофту и завязал рукава на поясе. Со стороны деревни по заросшей травой узкой дороге шёл старичок. Он вёл на верёвке козу, которая топала впереди него, и сразу было не понятно, кто кого ведёт. Видно, коза уже привыкла к таким прогулкам и хорошо знала дорогу. Старичок поравнялся со Стенькой и остановился.

– Здоровьица тебе добрего, внучек, – проскрипел дедушка и поклонился Стеньке.

– Здравствуйте, дедушка.

В любой другой день он бы не стал отвечать какому-то старику, но сегодня всё было по-другому. Он даже был бы не против, если тот скажет ещё что-нибудь. Ах, да чего уж там – даже если побранит его за что-то, ну и пусть. Он хотел бы услышать вновь этот скрипучий голос, и старичок начал говорить.

– Когда-то я был таким же юным, как и ты, внучек. Кхе-кхе…

Он достал из кармана мешочек с махоркой и скрутил самокрутку, глядя из под мохнатых белых бровей на Стеньку.

– Ах ты, что-ж так…огня забыл из дома взять. Внучек, у тебя, случайно, нет коробка спичек?

Стенька вскинул удивлённый взгляд на старичка: «Откуда дед знает про спички в его кармане?»

– Вот, дедушка, возьмите.

Старичок прикурил самокрутку и отдал коробок обратно.

– Я уже давно живу на этом свете, внучек, кхе-кхе…

Коза дёргала жёсткую траву возле дороги, терпеливо жевала её и поглядывала на хозяина квадратными зрачками, как будто знала: «Хозяин тут не просто так». Старичок покряхтел ещё немного и продолжал говорить.

– Так вот, расскажу я тебе про то время, когда я был таким же юным, как ты…

Старичок опёрся на старую чёрную рогатину, служившую ему незаменимой помощницей в его годы. Он пошамкал губами, скрывающими беззубую челюсть, и продолжил.