Услышав это, Шакра выразил свое изумление: «Прекрасно! О, прекрасно!», и снова обратился к нему:

«За эти дивные слова свои получи от меня еще один желанный дар!»

Тогда Бодхисаттва, чтобы выразить свою враждебность к дурным страстям, ответил, как будто принимая дар:

«О, сохрани меня от несчастья слушать глупца или говорить с ним. Не дай мне испытать тяжелый гнет совместной жизни с ним! Такой дар я у тебя прошу».

Шакра сказал:

«Без сомнения, человек, попавший в беду, особенно достоин сострадания. А глупость – корень всех несчастий, и потому сама есть страшное несчастье. Так почему ты, столь сострадательный, не хочешь даже видеть глупого – того, кто больше всех достоин сострадания?»

Бодхисаттва ответил:

«По причине его неизлечимости, господин. Пойми, владыка, если бы глупость можно было излечить, то разве человек, подобный мне, не приложил бы всех усилий ради его блага?

Глупец поступает недостойно, но считает праведным такое поведение, и поэтому стремится других направить на превратный путь. Он не привык к скромности и честному пути. Он гневом закипает, когда ему дают благой совет.

По этой-то причине, от невозможности помочь, сострадательные избегают встречаться с глупым».

Услышав это, Шакра одобрил его слова возгласом: «Прекрасно! О, прекрасно!». И, изумленный, вновь сказал:

«Прекрасно сказанное слово – бесценное сокровище. Но из радости своей я словно дарю тебе цветы – выбери же еще один дар!»

Тогда Бодхисаттва ответил Шакре такими словами:

«Мне бы хотелось видеть мудрого, слушать его, жить с ним вместе, Шакра! Хотел бы с ним вести разумные беседы: этот дар ты дай мне, лучший из богов!»

Шакра сказал:

«Мне кажется, ты слишком уж привязан к мудрым. Скажи, однако, о Агастья, почему ты, словно сам не мудр, так стремишься видеть мудрых?»

И Бодхисаттва, желая показать ему величие добродетельных, ответил:

«Мудрый сам идет путем благим, и других ведет той же дорогой. И даже суровые слова не вызывают в нем раздражения. Всегда украшает мудрого скромность и прямота. Из всякой речи он может извлечь благое. Поэтому, поскольку мой дух сам стремится к добродетели, то он склоняется к сторонникам добра».

И снова Шакра выразил свое одобрение словами: «Прекрасно! Великолепно!» И с возросшей милостью он предложил Бодхисаттве выбрать себе еще дар:

«Конечно, приобретя душевное удовлетворение ты достиг всего. Но окажи мне милость и благоволи принять еще один дар. Не отказывайся от моей помощи, ведь она идет от любви к тебе!».

Тогда Бодхисаттва, увидев великое стремление Шакры проявить свою милость, захотел сделать ему приятное. И показывая своими словами всю силу своей жажды проявлять щедрость, он сказал:

«Пусть всегда у меня будет хорошая пища для просящих, украшенных чистым поведением. Такой дар я выбираю!»

«Как ты просил, так все и будет, – ответил Шакра. – Но сверх того выбери и другой дар за это прекрасно сказанное слово».

«Если хочешь дать мне благой дар, проявляя свое расположение, о превосходнейший из богов, то не являйся больше мне в таком дивном сиянии. Такой дар я выбираю!»

Этот ответ привел Шакру в недоумение:

«Не говори так, господин! Весь народ жаждет лицезреть меня, стремясь достичь этого молитвами, обетами, жертвами и изнурительными тяжелыми подвигами. Ты же этого не хочешь. По какой причине? Ведь я пришел сюда с желанием предложить тебе дар».

«О, оставь свое недовольство! Я тебя успокою, повелитель богов. Это не из-за недостатка учтивости, не из недостаточно высокого почтения, не из-за желания больше не встречаться с тобой! Напротив! Когда я созерцаю твой дивный образ, нечеловечески прекрасный и сияющий небесным блеском, меня охватывает опасение: «Как бы не забыть о своей духовной практике». Поэтому я боюсь даже вида твоего, столь милостиво благосклонного!»