Теперь ждала Ева. Она крепко стиснула зубы и внимательно слушала дыхание. Когда Джастин приблизился достаточно, чтобы она успела развернуться, а он не смог убрать голову, она так и сделала, крепко схватив поганца за волосы.

– Не понимаешь, что ли? – сердито выпалила она. – Я сказала – ОТВАЛИ!

Джастин зажмурился и выгнул спину, пытаясь улизнуть из рук коварной сестрицы, но сразу почувствовал, как та сжала руку еще сильней. Ему было весьма неудобно стоять к спинке дивана вполоборота и зависеть от крепкой хватки сестры, однако он не предпринял попытку ответить ей тем же.

– Чего тебе надо, паршивец? – стараясь выглядеть как можно более грозно, она приблизилась к его лицу и щелкнула зубами прямо у носа.

Тут Джастин улыбнулся и немного расслабился. Как и обычно, своим лукавым, хрипловатым голосом, он сказал:

– Ладно… – Ева насторожилась. – Дай денег – и я уйду!

– У мамы проси! – звонко ответила Ева, а потом обиженно добавила:

– Олух!

– Смотри сама… – Джастин пожал плечами и потянул руки к сестре, нащупывая подмышки и ребра.

Ева громко завопила и отпустила голову брата. Высвободившись, он мигом прыгнул на диван и продолжил свою нехитрую пытку. «Она всегда боялась щекотки!» – подумал он и улыбнулся.

– Ааа! Перестань! Ладно! – размахивая руками, кричала Ева. – Ладно! Прекрати немедленно!.. Возьми в плаще! Да прекрати же!

Джастин прекратил и быстро пробежал по совмещенному с гостиной холлу к вешалке, вынул из кармана сестры деньги, отсчитал нужную сумму, остальное вернул обратно. Затем, пока Ева приходила в себя (она очень не любила, когда Джастин ее щекотал), он обулся и открыл дверь, набирая номер на сотовом телефоне.

– Приду завтра, – радостно предупредил он и исчез за порогом.

Ева облегченно выдохнула. Но вдруг снова подкралось раздражение, которое она не смогла сдержать:

– Придурок! – выкрикнула она.

– Ева! – из библиотеки тут же раздался встревоженный голос мамы.

– Ой, – Ева замолчала.

Она была старше Джастина на год. Но вела себя намного взрослей и серьезней, хотя ей и было всего восемнадцать. Последнее время она очень злилась на брата из-за разных его глупостей и выходок. Она часто ссорилась с ним, бранилась, жаловалась маме, пыталась выловить в перерывах между делами отца, чтобы тот поставил Джастина «на место». Многие поступки брата она расценивала, как самые бездумные и дурные. Называла его ленивым котом, который гулял сам по себе и плевал на семью; обвиняла в том, что он, «болван неотесанный», не посещал школу, в том, что он самый глупый человек на свете, раз пытался жить, прожигая дни гуляньем. Но как бы ни ругалась Ева, как бы она ни пыталась пожаловаться маме, она проигрывала, и это ее злило.

Разумеется, перед тем как кричать, она испробовала кучу способов мирно пообщаться. Однако все они увенчались неудачей. И в последнее время ничего, кроме раздражения от собственного бессилия, у Евы не осталось. Никакого удовольствия от ссор она не испытывала, но из последних сил старалась вразумить брата всеми возможными способами.

Ева думала о брате, а когда успокоилась, встала с дивана. Она направилась в библиотеку, где миссис Свуит устроилась в уютном кресле, читая книгу в роскошном коричневом переплете.

– Мама, – истошно протянула Ева, притворяя за собой дверь. – Ну почему ты сидела тут? Ты могла мне помочь…

Ева приблизилась и тихонько опустилась в кресло, которое стояло рядом, за круглым столом. Все в комнате было покойно. Прозрачный свет тяжело падал на пол и стеллажи, обволакивал рояль и растворялся в тени у входа в комнату. Мама удивленно посмотрела на дочь и снова опустила взгляд в книгу.