– Ты не настоящая… – с болью прошептал Володя. – Ты не моя дочь… Ты – мертва… – по его щекам потекли слезы. – Ты – мертва… – повторил он, глядя на девушку.

«Зачем тебе реальность… Она ведь так ужасна…» – проговорила она. – «Папа!» – девушка вскричала как-то жалобно и протяжно, – «Не оставляй меня!… Пожалуйста! Папа!»

Владимир Сергеевич быстро вышел из дома. Он плотно закрыл дверь и прижался к ней спиной. Спустя мгновение Владимир опустился на колени и закрыл лицо руками. За дверью воцарилась тишина. Вновь эта пугающая тишина. Володя глубоко вздохнул и попытался прислушаться. Ничего не было слышно. И вдруг в этот миг он ощутил пустоту. Страшную и пугающую. Ведь даже призраком, но она была рядом. Хоть так! Владимир Сергеевич рванул дверь и вбежал в обратно в дом. Бумаги на столе вздрогнули и посыпались на пол, словно от дуновения ветра.

– Даша… – прошептал Володя. Никто не ответил. – Даша, доченька… Мне не нужна реальность…

Тишина вновь охватила пустую комнату. Владимир Сергеевич прошелся по дому, пытаясь хоть звуком шагов разогнать тишину. За окном подул ветер, зашумела листва. Владимир Сергеевич опустился на кровать и закрыл глаза, прислушиваясь к звуку ветра.

Ночь. Луна, освещала тропинку в лесу. Сзади доносились страшные крики. Бенни бежал по лесу. Волнение билось в висках. Напряжение сводило мышцы. Их глуби леса доносился неистовый девичий крик.

Бенни знал куда бежать, но он не догадывался, что за крики и кто его встретит там.

Вдруг все охватила тьма. Бенни споткнулся и упал. Он поднялся на ноги и удивленно ахнул. Сейчас он стоял в замке господ, там, где раньше располагался холл. Но сейчас все покрывала многовековая пыль. В окна падал лунный свет, расстилаясь по каменному полу, обнажая паутину на окнах.

«Бенни», – тихо позвал девичий голос. Беннисио обернулся и замер. В метре от него стояла Энни. Но облик ее не напоминал ту госпожу с надменным взглядом и гордо поднятым подбородком. Нет, перед ним была девушка, в белом саване и с распущенными белокурыми волосами.

Парень не мог вздохнуть от удивления, смешанного с пронзительной болью. Анна словно плыла по воздуху. Ее облик сиял. Она была по-прежнему прекрасна.

«Бенни, мой милый Бенни… Ты должен спасти нас… Бенни», – она потянулась к нему для поцелуя. Но картина вновь поменялась.

Вновь лес. Покосившаяся хижина. Беннисио с силой толкнул дверь.

Кровь. Анна. Оборотень, который разрывает плоть его любимой. Монстр поднимает окровавленную морду и в следующий миг бросается на молодого человека.

Мир теней.

Джерг резко сел на тюремной койке. Его грудь бешено вздымалась от ужаса. Волосы промокли от пота и прилипли к лицу. Ужас. Дикий ужас объял все его существо.

В этот момент дверь камеры со скрипом растворилась. Джаггернаут отпрянул к стене.

– Эй, узник! Тебе поесть! – надсмотрщик катнул ногой миску с какой-то жижей и расхохотавшись удалился.

Демон уже долгое время не получал никакой пищи. И потому голод мало-помалу начал брать верх. Все это время, Джаггернаута либо избивали, либо водили на долгие допросы. Правда, «допросами» сие назвать было сложно. Джерга подводили к стене, где опоясывали цепью, так, чтобы каждое движение было практически невозможно. После этого «некто», кого узник никогда не видел, начинал задавать вопросы. Бессмысленные. О самочувствие. О мыслях. О памяти.

«Меня истязают, – проговаривал Джерг, – О каком самочувствие вы спрашиваете? Я прошу только: позвольте провести время с Цербером. Он голоден…»

«За ним следят», – отвечал раз за разом некто и больше Джаггернаут ничего не говорил.

И теперь вдруг еда! Джерг бросился к миске и, не разглядывая, принялся есть. Он вылавливал мясо руками и с чавканьем поедал то, что дали. По вкусу еда напоминала рагу. Или кашеобразный мясной суп. Но в реальности, Джергу было все равно. Он безумно проголодался. И потому готов был есть из миски, словно животное. Вдруг изнутри жижи выплыл человеческий глаз. Демон замер и только теперь решился на то, чтобы разглядеть свою еду.