Через неделю состоялась инаугурация нового губернатора, а еще через неделю – День города Дзержинского – холодный, дождливый и мрачный. И некоторые наблюдательные жители обратили внимание на примечательный факт: а Воробьев-то дзержинцев не поздравил. Среди поздравлений от разных официальных лиц, напечатанных в газете «Угрешские вести», не было губернаторского! И своего представителя на праздник города Воробьев не прислал. Год назад генерал Шойгу, а до него генерал Громов – все губернаторы из года в год поздравляли жителей Дзержинского с городским праздником. И на душе было как-то спокойно. А в тринадцатом году спокойствие улетучилось.  Да еще этот проклятый дождь…

Повеяло то ли свежим, то ли тухлым: новый губернатор сразу после выборов начал делать какие-то странные заявления, мол, придется ему расставаться с теми, кто не хочет эффективно работать. «Это на кого они там намекают? – возник у дзержинцев законный вопрос. – Уж не нашего ли мэра Плешакова?» И замгубернатора Андрей Ильницкий в интервью «Московскому Комсомольцу» попытался прояснить слова шефа: «Может, кто-нибудь из подмосковных глав и пытался играть свою партию мимо нот дирижера, но после 8 сентября, думаю, этот оркестр станет играть более слаженно».

Оркестр, ноты, дирижеры… Что за шифровки? На самом деле дзержинцам намекали: надо привыкать к стилю нового губернатора и его райтеров. Отныне делать что-то будете только по команде. Это называется «слаженно».

И вот оркестр «заиграл»: одна за другой начались отставки – заявления «по собственному желанию» написали главы Солнечногорского и Егорьевского районов. Можно только представить, как заволновался Алексей Плешаков и его команда – уж кто-кто, а чиновники чуют опасность издалека. Чиновники плешаковской администрации прекрасно знали, что жители Дзержинского городской власти, мягко говоря, не доверяют, а говоря грубо, не верят. За что? А за то, что город как-то вдруг оказался в кредитных долгах, за неизбывную грязь на улицах, за растущие тарифы по квартплате при невозможности отремонтировать дома или хотя бы подъезды, за подозрительные махинации с муниципальной землей. Да много еще за что, но главное – за закрытость, непрозрачность управления городом. В Дзержинском по важным вопросам всегда проводились публичные слушания, на которых жители свободно выражали свои мнения, и чаще всего эти мнения были «против». И вот эти мнения по традиции учитывались при принятии окончательного решения. Но в последние годы  слушания хоть и проводились, а горожане хоть и продолжали выражать свои протесты авантюрным проектам, но мнения жителей  учитываться перестали. Действительно, трудно не возмутиться, когда на слушаниях горожане доказывают мэру несостоятельность какого-нибудь проекта, мэр сидит тут же, кивает в знак согласия, а через неделю в городской газете появляется решение о реализации этого проекта – сносится зеленая зона, начинается строительство какого-нибудь автодрома под окнами жилых домов.

Справедливости ради надо сказать, что дзержинцы не всегда так плохо относились ко второму мэру. Да, Алексей Плешаков – чиновник, но добрый, мягкий, всегда улыбающийся человек. О его скромности знали все – живет с семьей в обычной панельной «трешке», носит дешевые часы, ездит на маленьком «хюндайчике» эконом-класса, бронированных «Лексусов» и «Мерседесов» не признает. В общении прост, говорит с приятным южнорусским акцентом, голос никогда не повышает. Нет, такой не обманет.

Между тем, именно доброта и мягкость характера определили судьбу Плешакова. Если Доркин давал решительный отпор чужакам, попытавшимся сунуть свои лапы в созданный им город, за что и поплатился собственной жизнью, то у Плешакова на это не хватило смелости. И его схватили за горло. Как результат – изменение облика города не в лучшую сторону, вечные оправдания перед жителями и растущее недовольство работой мэра – как снизу, так и сверху.