– Тебе самой тоже туда надо ехать. Дочь твоя несовершеннолетняя, заявление должен подписать опекун.

– Опять? Ладно, как скажет, поеду, куда я денусь.

Засиделись в ожидании звонка, а его всё нет.

– Ты куда пропала? Мне приехать?

– Про справку не забудь, – со стороны Люси.

– Побои же ещё надо снять. А что? Его самого избили? Кто? Сами менты? Что с заявлением? Ну, ладно, звони.

– Что там? – Люция от гостьи устала.

– Она с ППС-никами. Те сами проучили парня, при ней. Так что, говорит, квиты.

– ППС-ники?

– Потому рассказывай, что ваши не применяют силу.

– Ну, за всеми не уследишь. Они сами молодые, рисуются перед девчонкой.

Дзинь-дзинь!

– Что? Это я покраснела? Как бы сама не покраснела, – однако мать с дочерью на равных разговаривают. – Ты с всё с ними катаешься? Успела выпить, небось, тоже с ними. В гараже ГОМ? Сейчас я приеду, и покажу, какая я «красная».

Люция в шоке от подруги. С такими дружить, себе только вредить. Может, подруга сама не афиширует дружбу с «красной»? Дочь тусуется с ментами, мать с подполковником в юбке – целая красная семейка.

– Ты не исчезай, звони, Ангелина.

Наконец, узнали, как подругу зовут.

Просрочки

Вот и утро наступило. За ночь что прибыло иль убыло, узнаём только из сводки МВД.

Люция с утра звонит не в службу, вспомнила про дружбу.

– Ну, что нового? – это она опять Ангелине.

– Дочки дома нет.

– Как нет? И ты спокойно сидишь и ничего не делаешь?

– Что я могу сделать? Тревогу объявить? У меня таких полномочий нет, в отличие от тебя.

– На твой взгляд, где она может быть?

– Она в надёжных руках.

– В смысле?

– Теперь её «красные» крышуют.

– Ты окончательно на жаргон перешла? У тебя что, крыша едет?

– Да со вчерашними ППС-никами она.

– Вчера с криминалом, сегодня с теми, кто против криминала.

– У молодых мозги на месте. Нам есть, чему у них поучиться.

– Например, чему?

– Искусству перевоплощения, переобувания в воздухе. Без выгоды для себя палец о палец не ударят. Время идеалистов прошло.

– Ты сама всегда за блатных.

– Ты – против них. Всегда была за «красных», вся такая правильная. Только в одном ты не преуспела…

– Ладно, чего ворошить прошлое, да ещё по телефону.

Это она меня учуяла или органы органов прослушивают? Однако у старой гвардии свои скелеты в шкафу. В своё время их тоже не понимали, обвиняли во всех грехах. Дзинь-дзинь!

– Подруга! – Это опять Ангелина.

– Что опять?

– Надо, чтобы дело закрыли.

– Ты о дочке? Вот ты всегда идёшь у неё на поводу, потому она без тормозов. Там не одно дело, а целых три. Боюсь, на этот раз я бессильна.

– Не убили же никого.

– На твой взгляд, кража – не преступление?

– Все телефоны воруют, отнимают. Из-за этого жизнь ломать? С «красными» договориться можно, при твоей-то должности.

– Я – не бог, ничего не обещаю, но куда денусь, буду стараться.

– На тебя одна надежда. За мной не заржавеет, с меня красное.

– Красной красное?

– Ты же предпочитаешь белое…

– Ты помнишь.

– Конечно, помню. Такое не забывается. Нас молодость связала…

– Ладно, ладно, я позвоню.

Это – шантаж? Если грешить, то без свидетелей. Особенно опасны так называемые подруги. Свои грехи забудутся, чужие – никогда. В любой момент можно припомнить, припугнуть этим, хоть через пять, хоть через пятьдесят лет. В личное дело не заносится, сор из избы не выносится, но в чужой памяти клякса остаётся.

С утра настроение испорчено. Подруг надо периодически менять, список вовремя обновлять, а то испортят репутацию, изгадят на чистое. Скрипя зубами, решала подсуетилась. Для этого понадобилось несколько минут. Дочке подруги в очередной раз повезёт.

Тут опять дзинь-дзинь.

– Отбой, подруга.