– Чего изволите? – говорит он.

– Есть чё похавать нармальна шобы? – говоря это, Григорий размахивал головой на каждый слог, будто наезжал.

– Есть шашлык, лагман, есть окрошка.

– А чё, лагман нормальный, да?

– Нормальный.

– А окрошка как? На чем?

– На кефире.

– Ох ты блин, – Григорий даже отстранился, – я так возьму её, так меня с неё… гм…

– Не-е, – запротестовал парень, – нармальна говорю те, свэжая!

– Да? Ну давай окрошки, только половинку налей. И лагмана тарелку. И вон ему этого… есь чё вегетарианское?

Парень перевел глаза на меня, потом поднял к потолку и нахмурил брови.

– Морковка по-корейски есь, нада? – сказал он.

– Отлично, сойдет, – выпалил я.

– Может, еще чего? – спрашивает Григорий, – окрошки там.

– Да нет, спасибо. И этого хватит.

Умываемся, садимся за стол.

Проходит томительные пять минут. Время тянется то ли от голода, то ли от полной тишины. Григорий не вставая с места кричит на кухню:

– Э, братишка, скоро там? А то голодные сидим.

Оттуда раздался голос:

– Э, те чё здесь макональдц шо ли? Че, за пять минут шо ли делается все!

Я опешил от такой дерзости, но Григорий только ухмыльнулся. Надо же, как быстро они стали запанибрата.

Покушали, освежились холодным морсом и в путь.

Горный хребет близится к концу, впереди дорога поспокойней. Григорий рассказывает о своих дальних родственниках. Говорит, вроде жить нормально могут, все деньги зарабатывают, а все же крысятничают между собой.

На улице темнеет, дневной зной утихает. ГАЗель ощутимо замедлилась, Григорий начал озираться по сторонам, искать, в чем дело. На панели приборов загорелась лампочка «check». Григорий разозлился и пробормотал ругательства в адрес машины.

Остановились на обочине. Пока Григорий копался в машине, я бродил вокруг да около. Рядом съезд в чащу леса и указатель, на котором написано: «Детский оздоровительный лагерь». Григорий достал инструменты и ковырялся в двигателе. Он открутил и вынул свечи зажигания, сделал тест – один горшок не реагирует. Матерится.

– Движок троит, – говорит Григорий, – хотя башка новая, куплена мною лично!

Все, что можно было сделать – сделано. Садимся, пока едем нормально. Пронесло вроде бы. Тут же загорается лампочка и звучит словесное сопровождение водителя: искренние слова благодарности за надежность и качество технического устройства автомобиля.

– Вот стерва! Даже до дому довезти не может, тварь! – попеременно вставлял в речь Григорий.

Проезжаем полчаса со скоростью 40 км/ч. Григорий достает телефон и обзванивает знакомых, расспрашивает, кто может помочь в Челябинске с ремонтом. Через третьих лиц находит механика и договаривается на завтра. Смотрит на меня и говорит:

– М-да, вот дела. А завтра еще троица, так поди напьются все, никто работать не будет. Вот же я встрял!

Я поежился. Как бы мне поступить? Свалить сейчас как-то по-свински, а шататься с ним по мастерским, терять время, будет ли прок в этом?

– Как мне быть? – помявшись, спросил я.

– Как те быть, куда ты сейчас пойдешь на ночь, тем более возле Челяба? Давай со мной на ночь в мотель, не парься.

Хм, хороший вариант. И душ мне не помешает. Добрый человек попался, сам в беде, да и ближнего на произвол не оставит.

Заехали в придорожный мотель и сняли двухместный номер. Расстелил постель, помылся, немного поболтали.

– Есть у меня знакомый смотритель в Челябинске, – говорит Григорий, – да номер в другом телефоне. А так если бы дозвонился, то нам бы тут уже поляну накрыли вместе со шлюхами.

Я посмеялся.

– А кто такой смотритель?

– А этого тебе не надо знать.

Настаивать не стал.

Погасили свет. От накрахмаленных простыней пахнет мылом, из форточки задувает прохладный ветер, а из глубины коридора доносятся чьи-то громкие рассуждения о политике. Слышно только одну сторону диалога, наверное, человек разговаривает по телефону. После долгого разжевывания, разговор сошелся на правах дальнобойщиков. Но дальше я прогуливался в сновидениях.