- В планеризме это называется дельфинить, - улыбаюсь я.

- А! Как в Сингапуле! - кивает дочь, и вновь я ловлю это чувство единения. Нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Мы - единое целое. Она - наше с Коулом продолжение.

- Да! Точно! Там дельфины прыгали. Так же, как и мы сейчас, - смеюсь я.

Уходим вправо под сорок пять. Попадаем в сильный нисходящий поток. Обычное снижение глайдера один метр в секунду - здесь пять метров в секунду.

Высота быстро тает, океан, по которому раскиданы острова, все ближе, но моя дочь спокойна. Она не боится. Мы в поисках очередного роторного облака. И мы его находим.

- Вон там, под самыми темными местами облака, - киваю я. - Летим проверим.

И вновь мы ныряем в поток. Как серферы. Добро пожаловать в волну.

Шесть тысяч триста метров. Половина массы атмосферы земли лежит ниже этой отметки, но нам не страшно. Мы хотим выше. И мы вновь ловим волну, прыгаем в стремительный поток, который закручивает нас спиралью по диагонали.

Восемь с половиной тысяч метров. Ветер 127 км/ч. За бортом сейчас минус тридцать пять, но есть тепличный эффект от солнца. Нам не холодно. Кабина герметична. Я проверяю уровень кислорода - все работает, как швейцарские часы. Баллоны не нужны. Я лишь передаю дочери плед, на случай, если ей зябко.

Десять тысяч метров. Пятый Океан. Наша атмосфера. Неимоверное чувство полета. Когда-то я уже испытывала один самолет, и тогда я чувствовала одиночество. Но не сейчас. Сейчас была Свобода. Безграничная. И нет потолка. Нет предела Абсолюту. Сейчас я не одна. С дочерью.

- Десять тысяч, - я поворачиваюсь к Этерне, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Ее лицо в лучах яркого солнца светится радостью, а голубая радужка глаз, сливаясь с небом, окрашивается в интенсивный яркий цвет.

- Супел! - кивает она и внезапно выдает: - А мозно выше?

Я на секунду задумываюсь. Фурия в режиме глайдера может подняться и на пятнадцать километров. Главное - найти поток. Или создать его. Мне это под силу.

- Можно, - соглашаюсь я. - А ты готова?

- Мама, не тупи… - выдает моя дочь, определенно подхватив это словечко у Гора, когда тот говорил по телефону.

- Тогда ты укрываешься пледом. За бортом минус тридцать пять.

И вновь мы ловим волну, вновь наш планер кружит спиралью в очередном воздушном потоке.

Чувствуя, как радуется моя дочь, я ощущаю позвоночником ее волнение, и у нас в унисон захватывает дух. От полета. От высоты. От Скорости. От совершенного единения - меня и моего продолжения - Этерны.

- Выше! Выше! - слышится ее голос в моей голове, и я подхватываю ее задор. Вернее, мы вместе. На одной волне. Мы стремимся вверх.

Я смотрю на приборы. Высота тринадцать с половиной тысяч метров. Полет нормальный.

- Если мы сейчас поднимемся выше, то улетим в космос, - смеюсь я, но дочь не унимается. Она на адреналине. Собственно, как и я.

- Давай еще выше, - смеется она, но я чувствую, как закладывает уши.

- Помассируй за ушками… - говорю ей, но она не замечает дискомфорта.

- Этелна нолмально! - отмахивается она, я же сканирую ее состояние и киваю.

- Ладно, еще один поток и вниз, - соглашаюсь я, нацеливаясь на взятие очередной высоты.

Но едва мы садимся на поток, наш самолет вылетает из волны и начинает снижать скорость. Не быстро, в пределах нормы - один метр в секунду, но все же.

“Это не я”, - сайдстик меня не слушает, а мой затылок болезненно сдавливает, будто на него легла тяжелая урановая рука.

- Кажется, наш папа не доволен, что мы забрались так высоко… - усмехаюсь я, а моя дочь внезапно радостно ерзает на кресле.

- Папа! Папа близко! - слышится ее голос, и я киваю. Дочь тоже почувствовала Гора.