Я достала котенка из ящика. Он был так мал, что поместился у меня на ладони. Позже выяснилось, что ему не больше восьми недель. Он был такой худой, что я видела каждое его ребрышко, чувствовала, как бьется его сердце и работают легкие. Бедный котенок настолько ослаб, что едва мог приподнять голову, его била дрожь. Он открыл рот и спустя пару секунд издал слабый хриплый звук.

Как же продрог котенок! Это мне особенно запомнилось: трудно поверить, что живое существо может до такой степени окоченеть. Казалось, в нем не осталось ни капли тепла. И я прижала котенка к себе, прикрыв руками, чтобы согреть своим теплом. Он не сопротивлялся. Напротив, уткнулся мне в грудь и положил головку на сердце.

– Ну и ну! – сказала Джин. – Обалдеть!

– Бедный малыш. – Я плотнее прижала его.

– Очаровашка.

На какое-то время воцарилась тишина. Мы просто уставились на котенка. Наконец Джин спросила:

– Как, по-твоему, он оказался в ящике?

Я не подумала о проведенной им ночи. Эта мысль только сейчас пришла мне в голову. Было слишком рано, чтобы вызывать ветеринара, и он появится только через час. Но котенок совсем окоченел! Даже согревая его руками, я чувствовала, как он дрожит.

– Нам нужно что-то предпринять, – сказала я.

Джин схватила полотенце, и мы обернули им крохотного котенка, оставив открытым только носик.

– Давай сделаем ему горячую ванну, – предложила я. – Может, тогда он перестанет дрожать.

Я наполнила раковину горячей водой, попробовала температуру локтем и опустила котенка. Он плюхнулся в воду, как кусочек льда. Джин нашла в шкафчике немного шампуня, и я медленно и любовно, почти лаская, стала растирать тельце малыша. По мере того как вода становилась все грязнее, безудержная дрожь котенка сменилась тихим мурлыканьем. Я улыбнулась. Котенок был здоровым, но такой кроха! Огромные глаза и большие уши, маленькая головка и жалкое тельце. Мокрый, беспомощный, он тихо пищал, призывая свою мать.

Мы высушили его феном, который использовали, когда подклеивали книги. Через тридцать секунд у меня в руках покоился чудесный полосатый котенок с густой рыжей шерсткой. Котенок был таким грязным, что поначалу показался мне серым.

К тому времени пришли Дорис и Ким, и теперь над котенком ворковали мы вчетвером. Его одновременно гладили восемь рук.

– Откуда он взялся?

– Из ящика возврата книг.

– Не может быть!

– Это мальчик или девочка?

Я подняла глаза. Все смотрели на меня.

– Мальчик.

– Он просто красавец!

– А сколько ему?

– Как он попал в ящик?

Я не отвечала и не могла оторвать глаз от котенка.

– Как холодно.

– Ужасно холодно.

– Самое морозное утро в году.

Пауза, а затем:

– Должно быть, кто-то сунул его в ящик.

– Кошмар!

– Может, пытались спасти его от холода.

– Не знаю… он такой беспомощный.

– И такой маленький.

– Ну красавец! Ох, у меня просто сердце разрывается.

Я опустила котенка на стол. Бедняжка едва держался на лапках. Подушечки на всех четырех его лапках были обморожены, и на следующей неделе кожа подушечек побелела и сошла. Как бы то ни было, котенку удалось сделать нечто удивительное. Обретя почву, он стал медленно переводить взгляд с одного лица на другое. Когда кто-то гладил его, он подставлял головку под руку и мурлыкал. Он забыл все ужасные события своей маленькой жизни. Забыл жестоких мучителей, которые сунули его в приемный ящик библиотеки. Казалось, он хочет выразить свою благодарность всем, кто спас ему жизнь.

Прошло уже двадцать минут, как я вытащила его из ящика, и настал момент подумать о других вещах: как содержать котенка в библиотеке, где раздобыть мисочки, еду и песок. Котенок пригрелся у меня на груди, и по выражению его мордочки было видно, что он мне доверяет. Так что решение пришло само собой.