Чувствую себя мышкой, попавшей в клетку льва, у которого сейчас зверски плохое настроение, потому он не прочь будет сначала поиграться с бедной мышкой, а потом сожрать её.

Хочется сию секунду бежать прочь, потому что более дурацкой ситуации не представить. И у меня получается вовремя ухватиться за эту дельную мысль, ведь ещё секунда промедления, и я точно приросту к полу.

Срываюсь к двери, и когда почти вылетаю из неё, рука Мика врезается перед моим лицом в другой косяк, тем самым преграждая мне путь. Я громко выдыхаю и вскидываю испуганный взгляд вверх.

Скулы Мика, словно острые скалы, губы упрямо сжаты, ноздри раздуты от тяжёлого дыхания через нос. Он пробегается по моему лицу, челюсти приходят в движение, будто хочет что-то сказать…

Но так же резко опускает руку и заходит в комнату. Слышу его шаги и не повернуться не могу, не выйти первые секунды. Он ничего не спросил, ничего не сказал, не возмутился…

На смену страху и стыду нелогично приходит горькое разочарование.

Звучно сглатываю и выбегаю. Закрываюсь в своей спальне и прижавшись спиной к двери, поднимаю перед собой сжатый кулак. Раскрываю вспотевшую ладонь и смотрю на этот долбанный чёрный волос. Ну почему ему нужно было вернуться именно в этот момент?! Что он подумал, увидев меня ползающую на корячках по полу? Наверняка и сам уже понял, что я не стою его времени. Наверняка он уже не хочет меня и думает о том, какая я жалкая, сама оттолкнула, а теперь звоню, проникаю к нему в комнату, вытворяю что-то непонятное

Жду, что спросит о том, почему меня здесь не будет завтра вечером. Скажет, что тот женский смех – не то, о чём я подумала. Жду, что притронется ко мне, как раньше, без спроса, потому что первая я не решусь…

Да, в его глазах я именно такая. Наивная, жалкая, смешная, а он уже не ждёт и ничего не хочет. Судя по тому бесстрастному и сейчас злому выражению лица, его равнодушному тону по телефону.

Ну и пусть…

Выдохнув и тряхнув головой, снимаю блокировку с телефона и быстро набираю сообщение Милане.

Да, волос у меня. Сейчас эта миссия кажется ещё более абсурдной, чем вначале.

На часах десять вечера, и я уже готовлюсь ко сну, чистя зубы и переодеваясь в пижаму. Когда собираюсь ложиться в кровать, телефон начинает звонить.

Думаю, Вик, но нет, звонит Милана.

– Слушаю, – отвечаю, подойдя к окну и взглянув на разбавленную фонарями темноту двора.

– Адели, выйди, я приехала, стою у ворот, – взбудоражено выдыхает Малина, заставив меня удивлённо приподнять брови.

– Уже?

– Зачем тянуть? Я жду, детка!

Милана сбрасывает звонок, а я потираю лоб. Верю и не верю в магию, привороты, отвороты и так далее. Всё это кажется какой-то небылицей сейчас только потому, что сама с этим никогда не сталкивалась. Но что, если это как-то навредит Мику? Волосы… Абика раньше очень серьёзно относилась к этой теме. Подстригала меня, а волосы потом обязательно сжигала в бане. А тут и вовсе какой-то ритуал на частичке Мика.

Кусаю губу и лихорадочно раздумываю, что же сделать. И помочь хочется страдающей девушке, и сердце больно бьётся о рёбра от страха за того, кто мне не безразличен просто как человек.

Волос Мика я убрала в маленький прозрачный пакет с замочком. Он покоится на прикроватной тумбе. И я бегу, но не туда, а к зеркалу на шкафу. Осматриваю свою голову на наличие тёмных волос, но понимаю, что разница слишком очевидная в цвете.

А вот чёрная шуба из соболя самое то. Натягиваю спортивные штаны, олимпийку, вытряхиваю из пакетика волосок и бегу к гардеробной. Нахожу шубу, которую надевала всего раза два за всё время, выдёргиваю несколько коротких из неё и скидываю их в пакетик.