Род Фрозенблейдов вел начало от кузнеца Адальгера, ценного мастера среди беженцев, переживших Огненный Дождь. Так Фрозенблейды оказались приближены к роду вождя, и когда короновали первого правителя Исналора, несмотря на низший среди аристократов статус Третьего Дома, они неотрывно присутствовали в свите. Развитие свое посвятили незаменимым в среде эльнарай оружейному и ювелирному делу. Из них выходили превосходные воины. Многие командовали отрядами. Цвета Дома отражали его суть. Алый – цвет безудержности, огня и крови, проливаемой в бою, черный – суровость, неизвестность и стойкость до конца. И цвет достоинства, блеска – золото создаваемых мастерами украшений, золото волос представителей рода.

Вечерами Айслин часто задерживалась во дворе замка; пушистые друзья с нетерпением ждали ее в королевской псарне, виляли хвостами, норовили подпрыгнуть и лизнуть в лицо. Издавна предки ее, Ларетгва́ры, род Белых Волков, разводили собак для короны и аристократических семейств. Они служили псарями, егерями и дрессировщиками; белых волков Северные Короли держали в знак своего статуса. Все Ларетгвары имели с собаками и многими волками особую связь, более глубокую, чем у остальных. Так же род Эйверета, как никто, умел успокоить лошадей, Вьюжные Вóроны призывали воронов с дальних расстояний и понимали охотничьих птиц, а Снежнолуги и Ледяные Склоны находили потерявшихся в горах овец и меховых коров прежде пещерных медведей.

В тот вечер в псарне оказался Лонангар, кормивший кремовых с подпалинами норских гончих остатками своего ужина. Айслин показала своих любимцев и провела его к волчьему вольеру; он же вызвался проводить ее до дома. Вместо того незаметно для себя вышли они на берег Стролскридсэ́львен в месте, где та протекает у обрыва, и рассматривая под ногами расстилающееся до горизонта зеленое море древесных крон и зависшее меж горных вершин полуночное солнце, беседовали до утра. С тех пор все больше времени проводили они вместе, и когда однажды Эйверет увидел, как Айслин смотрит на оружейника на городском празднике, то понял, что потерял ее. У конюшего не было шансов соперничать с блистательным воином, с которого писали портреты для королевского замка. И с болью, тихо, Эйверет отступил в сторону. Это было тяжкой ношей для эльфа, чье сердце за всю свою долгую жизнь, возможно, не полюбит вновь.

Он так и не смог отказаться от своего чувства. Для Айслин он оставался хорошим другом; впрочем, чтобы не тревожить эту рану, та слегка отдалилась. Тяжко было видеть ее с другим, но было в этом и некоторое утешение. Эйверет понимал, что соперник, дерзкий, самоуверенный, вульгарный оружейник Его Величества, любит Айслин горячо и искренно, и сможет защитить ее, как никто другой. Нужно отдать должное Лонангару, одержав победу, он совершенно не поддразнивал проигравшего борьбу за сердце Айслин, и ни разу не пытался его унизить. Эйверет страдал, однако не мог ненавидеть того, кто сделал Айслин счастливой.

3. Чудо жизни

Из-под быстрых гибких пальцев выходила легкая шерстяная пряжа. Пламя в камине потрескивало, освещая просторный, увешанный гобеленами каменный зал. Хрустальный голос негромко напевал песню, уносящую по занесенным снегом горным лугам, сквозь ущелья и замерзшие водопады, туда, где танцуют снежинки над вечными скалами, а лес одет белым убором, зачарованный зеленым мерцанием небес. Лонангар подхватил припев. Внезапно замолчав, Айслин повернулась к мужу. Тот не отрывал от нее взгляда.

– Толкается, – улыбнулась она. Лонангар положил ладонь ей на живот. Айслин слегка передвинула его руку, наблюдая, как на лице его появляется тихая, теплая улыбка, которую знали лишь самые близкие. – Он узнает твой голос.