Проживая сценарий фильма своей жизни в очередной раз при его новом изложении, я сама уже смотрела на него проще и находила, чем вдохновить и восхитить на своем примере, призывая к принятию происходящего через доверие Вселенной, точно знающей и создающей именно то, что надо нам. Первый год МБП я все больше рассказывала, делилась, чтобы избавиться, потерять, освободиться, выплеснув накопленные воспоминания. Встречавшиеся мне попутчики подходили под такой формат общения. Мы могли выложить ненужное, поохать над жизнью и переключиться на будни путешественника.

Параллельно с этим появлялись и люди-учителя, которые той или иной фразой даже на отстраненные темы могли подложить дров в огонь моего осмысления жизни. Интересно, что на втором году МБП Вселенная уже стала преподносить мне встречи с настоящими мастерами, а мой прогресс в познании жизни и изучения самой себя отразился в притяжении тех, кому полезной теперь была я.

Мой прожитый ранее опыт, уроки в процессе путешествия и их внимательный анализ, а также позитивный настрой, активность и жизнерадостность были отличной основой для помощи тем, кто пребывал в унынии или даже в депрессии, запутавшись в хитросплетениях жизни. Я видела разительную перемену: раньше я нуждалась в ком-то, чтобы получить внимание, понимание, поддержку, теперь все это, и даже с лихвой, я сама отдавала другим.

Вот в таких беседах с рассуждениями о смысле жизни на своих собственных примерах я и стала слышать от собеседников сначала вроде бы шуточные, а потом и серьезные предложения о написании книги. Говорили, мой опыт и инсайты2 могут быть интересны и полезны многим.

Идея писательства мне, конечно, льстила. Но книга – это слишком серьезно. Я писала блог довольно открыто и искренне, на слова не скупилась. Там и про путешествия, и про философию жизни – кому что интересно! На большее я не претендовала.

Однако, где-то в середине второго года МБП, когда я проходила очередной курс медитации в 21 день, книга стала сама стучаться ко мне.

Курс випассаны создавал замкнутый круг из практики сидя и в процессе хождения. Первые дни сессии были короткими и часто сменяли друг друга, прерываясь на отдых, и примерно в течение недели они доросли до одного часа.

Из-за того, что время каждого из циклов медитации занимало более двух часов (хождение длительностью в один час и затем часовое сидение) и на перерыв отводилось всего лишь двадцать минут, после чего наступал следующий и следующий раунд, казалось, жизнь словно зациклилась. Начинаешь ходить, и, пребывая в такой практике помоментно все шестьдесят вечных минут, ты будто посвящаешь этому весь день. Это особые ощущения изменения восприятия времени, прочесть о них в чьем-то пересказе – недостаточно для понимания. И что уж тут говорить: с усилением концентрации ума сессия хождения становилась всей жизнью! Учитывая, что медитация направлена на осознание настоящего, на наблюдение в процессе медленного хождения, а правильнее даже сказать «поэтапного переставления стоп» в течение целого часа, то каждый раз чувствуется, что в этом моменте и заключается вся жизнь. И потом 60 минут сидения на коврике с закрытыми глазами, отключившись от внешнего мира, погружаясь во внутренний, когда время вовсе перестает существовать… но не мысли. С мыслями – не тут-то было. Они коварные и устраивают атаку.

Первые дни проходят в привычном режиме с точки зрения поведения ума: он занят еще частой, хоть и однообразной сменой фокуса деятельности (одна технка пока еще начальной короткой практики медитации вскоре сменяется другой с частыми и оттого скучными паузами для отдыха, когда не знаешь, чем себя занять). По обыкновению ум загружен оценкой происходящего вокруг с характерным ему штампованием «это нравится, а это не нравится», «этого хочу, а вот то мне не надо» и между делом перебирает в памяти события последних дней. Однако спустя неделю тренировок, когда разнообразие происходящего сведено до минимума (в связи с увеличением времени сессий медитации, особенно относительно времени отдыха), и интеракция с внешним миром минимизирована, с таким скудным поступлением пищи для ума его игры становятся жестче.