Ничего не остается, как продолжать жить и наблюдать происходящее, и пытаться понять, что оно значит, какую ответственность налагает, почему появляется в моей жизни, о чем говорит, что собою несет. Это именно то, о чем нормальные люди не заморачиваются и считают лишним копанием, когда попадают на таких, как я. Однако я и мне подобные иначе не могут, мы чувствуем бренность бытия, заточение в тюрьме и ищем понимания сути происходящего, словно чтобы вызволиться.

Скорее всего, мое описание слишком абстрактно и неполно для пояснения, почему приходит ощущение заключенности, тому, кто сам его не ощущает, а всецело живет происходящим в виде воплощенных форм и событий. Просто попытайтесь представить, как смотрит старшеклассник на первоклашку с осознанием иллюзорности его первого восприятия и отношения к школе. Воздушные шарики, красивый рюкзак, цветные картинки в учебниках и контрастная ситуация драки с обзывающимся одноклассником – все это хорошее и плохое столь актуально для него, и кажется, что это и есть жизнь! Однако впечатления возникают от событий, и их будет еще много за предстоящее время обучения: одна иллюзия порадует, хоть окажется и ложной в восприятии понимания, какова на самом деле учеба в школе, а другая огорчит. И нет смысла вовлекаться в ту или иную ситуацию и упиваться ею, так как она лишь фрагмент общего течения жизни. И если, будучи старшеклассником, мы можем посмотреть на известные нам по своему опыту этапы жизни со стороны и не вовлекаться в них со всей серьезностью, то будучи осознанным, мы не ждем прохождения времени, прежде чем увидим бренность бытия в моменте происходящего.

В каждый момент я наблюдаю за игрой со своим участием, ощущаю ответственность за восприятие и реакцию, осознаю взаимосвязь с продвижением на Пути и нередко понимаю, как еще далек от меня выход со сцены, освобождение от неосознанной игры жизни. А значит, произойдет еще много всего, и раз за разом от меня будут требоваться присутствие, осознанность, такие качества, как несопротивление, принятие, доверие. И каникул не жди! Не будет и минуты, не требующей осознанности. Снова и снова необходимо смотреть на все происходящее, ощущать свои радости, надежды, тревоги, недовольства и помнить, что это – игра форм, и смысл ее не в самом происходящем: кто кому что сказал, дал или забрал и так далее, – а в том, какие реакции это вызвало у меня и как я себя проявила. Каждое мгновение приходится жить, словно двойной жизнью, играя свою партию на сцене, где настоящие эмоции не те, что показывают герои пьесы в рамках обыгрываемой ими роли в спектакле, а те, что передаются в зал.

Попробую привести пример, чтобы пояснить свои, наверное, столь непростые к восприятию высказывания, или чтобы еще больше запутать.

«На сцене» – ситуация на улице. Мама строит гневное выражение лица и грозно машет рукой своему ребенку, в азарте подбегающему к проезжей части: «Не смей выбегать на дорогу, не посмотрев по сторонам!». А в сердце у нее – любовь и забота. Она играет строгость, а в зал, то есть к ребенку, на самом деле передается посыл не столько злости, сколько внимания. Он – зритель, она – актер. В то же время испытываемые ею эмоции это: беспокойство, тревога, ответственность, любовь. Так вот не нужно верить в маму, дорогу, машину, ребенка, проблему. Все эти понятия не дадут нам ничего для освоения жизни. Если позволить себе не фокусироваться на понятии сути, а рассмотреть в данном примере жизнь, как сцену, то реальность – это не машина, а, скажем, опасность, которую она несет в данном случае. Ребенок – это не он реальность, а аккумулирование опыта в его воплощении. В случае дороги не она сама реальна, а возможность происходящего, как опасности (машины) и потенциала опыта (ребенка) в случае их пересечения. Ребенок может получить осознанный или неосознанный опыт, прислушаться к совету (матери) и воспринять любые другие факторы или нет, отторгнуть или принять.