Сын депутата Михаил Кондратьевич и его сын Венедикт Михайлович Жуковы фигурируют в книге- справочнике» Екатеринбург. 1889 год», назван и их адрес – ул. Сухаревская №1 (ныне – Чайковского) – собственный двухэтажный полукаменный дом с садом и конюшней. В этом доме родился и долгое время жил и отец моей бабы Веры вышеупомянутый Венедикт Михайлович Жуков. Он был человеком культурным, грамотным, набожным. Как и многие уральцы – старовером или, как еще говорят, старообрядцем.

Вера (прабабушка моя) была старшей из трех дочерей.: Вера, Агриппина – Груша, Наталья -Таля. Сестры очень дружно жили. В девятисотом году красивая и добрая жена, мама девочек Анна Львовна Жукова, урожденная Чепелева, вдруг заболела и тридцати лет от роду умерла. Отец женился второй раз, опять на Анне – Анне Львовне, с ней они родили еще сына Павла, красавца (жаль, утонувшего летом двадцать восьмого года в возрасте неполных девятнадцати лет). Вера окончила четырехклассную городскую школу, остальное пришлось дополнять самообразованием, так как торговые дела ее отца шли неважно и на гимназию средств не было. Несмотря на очевидную разницу в доходах Венедикт Михайлович с супругой приятельствовали с Григорием Ивановичем Рязановым и его сестрами. Никогда ни о чем их не просили, а после революции одной из сестер по мере сил еще и помогали.

В девятьсот девятом году Вера прекрасно вышла замуж за Потапа Семеновича Тяжёлых, красавца почти двухметрового роста с внешностью генуэзского графа, говорившего на нескольких языках, позже возглавившего товарищество по покупке в Манчжурии прекрасных лошадей. После революции, в гражданскую войну, он в белой армии пропал без вести под Омском в девятнадцатом году, и Вера осталась с четырьмя дочками – Зоей, Женей, Тосей, Ниной и сыном Георгием на руках… Всю Отечественную войну работала на машиностроительном заводе имени Воровского, в конце войны получила медаль» За доблестный труд». В начале войны от истощения умер ее тридцатилетний сын (и его двойняшки – младенцы), в январе сорок третьего погибла на фронте военврач дочь Нина (в сорок втором – ее муж военврач, командир медсанбата Александр Иванович Пластов). Три другие дочери и она сама прожили долго.

Баба Вера с добрыми карими глазами и медленно седеющими темными волосами очень меня любила и была для меня сама доброта и любовь. И, хотя имела комнатку на Вторчермете, почти круглосуточно была у нас. Она читала мне первые книжки, гуляла во дворе и по городу, водила из садика, играла, разговаривала обо всем.

Наверно с трех лет я себя уже помню. Иногда и раньше. Например вижу довольно ярко как весной шестьдесят первого года из поездки по странам Африки – Тунис, Марокко, Синегал, Гвинея, Берег Слоновой Кости. C шестого февраля они пропутешествовали тридцать шесть дней, папа в поездке работал как художник! В середине марта шестьдесят первого моя любимая прабабушка – баба Вера, которая была со мной неотлучно, открыла дверь и удивленно- радостно воскликнула: " Приехали! «И я увидел мою юную красивую маму (двадцать один с половиной год) со сверкающими радостью карими глазами, схваченными назад черными волосами, в желтой с коротким рукавом кофточке и тридцатитрехлетнего папу, стройного, в очках в тонкой золотистой оправе в отглаженных узких серых брюках с таким же серым с металлическими дырочками матерчатым ремешком. Вижу их перед глазами как сейчас, молодых, веселых. Мне два года и семь месяцев, а помню!

В Африке родители были с другими известными и интересными свердловчанами – поэтом Львом Сорокиным, профессором -экологом, в дальнейшем – академиком АН СССР Станиславом Семеновичем Шварцем, журналистом Юрием Нисковских, будущим вскоре первым ректором СИНХа Валентином Михайловичем Готлобером… Хохотали и валяли дурака на палубе теплохода, изображая в очень напоминающих женские бюстгалтеры желтых спасательных жилетах каких-то жеманных девиц. Носились все в этих «бюстгалтерах» друг за другом, брызгались водой… кроме строгого, положительного Шварца, путешествовавшего в люксе с супругой Фаиной Михайловной.