В июне мама решила показать мне Москву. В тридцать третьем году Володя Егоров, мой папа, шестилетним мальчишкой приехал с отцом, мамой и сестрами в поселок Коммунарка, рядышком с Москвой. Коммунарка уже несколько лет находится в черте Москвы, со стороны метро «Теплый стан». Не зря ли он, такой яркий талант, по окончании учебы в Москве, оттуда в пятьдесят первом в Свердловск уехал. Поди —ка не зря. Да и в противном случае я бы тогда не родился.))

Перед поездкой мама мне говорила: " Москва, Красная площадь, Третьяковка! Увидишь папиных сестер – тетю Полину и тетю Марию! Полина – такая красавица! Какие у нее русые косы!» И вот мы поехали в шикарном мягком вагоне сверкающего чистотой поезда Свердловск- Москва. Ехали весело, с очень хорошими лет шестидесяти женщинами. Одна была пополнее и на вид попроще с рыжевато- седыми назад волосами, со мной разговаривала весело и с интересом. Рассказывала мне сказку про Иванушку-дурачка, но когда он еще не стал, как во всех остальных наших сказках, самым умным и ловким, а был и вправду дурачком, лохом, как сказали бы мальчишки на сегодняшнем слэнге. Ему объясняют, что он не так сделал, ведь надо так-то и так-то. «А, понятно!» – говорит он. И в следующий раз применяет этот совет к совсем другой, совсем неподходящей, ситуации. Ой, и смеялись же мы! И вторая женщина, худощавая, интеллигентная, в круглых роговых очках на верхней полке справа, тоже ввернула короткую, но смешную историю. Так что доехали, можно сказать, на одном дыхании.

На Ярославском вокзале нас, горячо обняв и расцеловав, встретила тетя Полина. Очень хорошая, глаза некрупные, чуть болотного цвета, но смеющиеся, искристые. Худенькая, остроносая, волосы назад, заплетены пучком, как у многих тогда. Одета в темно- синий, почти мужской, пиджак с острыми вверх лацканами. Голос тонкий, негромкий, с приветливым юморком доброго, жизнелюбивого человека. Мне тетя Поля понравилась сразу, правда, ничего общего с маминым словесным портретом в ней точно не было.

Москва шумела многолюдьем, летняя, всегда щедро мытая поливальными машинами, большая, облицованная коричневым гранитом основаниями домов нна Горького, державно – имперскими интерьерами станций метро. Чудесная подземная сказка. Наш советский Град Китеж, веками грезившийся народу не только на дне Светлояра, но всюду в озерных, речных и морских отражениях. И врагу никогда не добитья, что б склонилась Твоя голова, дорогая моя столица, золотая моя Москва!…

…. Мне сразу понравилась Коммунарка. Всё вокруг цвело и благоухало! Тетя Поля жила в двухэтажном благоустроенном доме на первом этаже. Работала птичницей, была настоящим передовиком производства. Птичницей- отличницей! Прекрасно и задорно танцевала. Они с мужем, Александром вроде бы, к этому времени уже разошлись. Он, военнослужащий, пожарный, участник войны, нашел себе женщину на стороне, тетя Поля узнала и прогнала супруга. Жила с сыном Славкой, тогда ему было тринадцать, скоро четырнадцать. Окончив школу, он уехал в Москву, работал экскаваторщиком, женился и обзавелся детьми. Всегда дружил с Шасталовыми, старшей папиной сестрой и ее семьей, жившими в Крёкшино. Взгляд у Славки острый, немного недобрый, лицо узкое, чуть с ухмылкой, глаза какого-то болотного цвета, несловоохотлив, бежевый джепмер, чиркает своим взглядом как перочинным ножичком. Мама спросила Славку про жизнь, сколько ему сейчас, показала меня. Он был с приятелями, отвечал кратко, хотя старался быть вежлив. У них с тетей Полей прямо под окнами дома были грядки, и тетя научила меня дергать морковку.