Папа дружил с Георгием Петровичем Орловым, зав. кафедрой философии Свердловского юридического института, в дальнейшем – доктором философских наук, профессором, научным руководителем моей кандидатской диссертации и отличнейшим человеком, оказавшим большое влияние на меня, мою жизненную стезю. Докторскую я сделал уже без его, так сказать, присмотра, но данная Орловым ранее закалка сослужила мне хорошую службу и при взятии следующей высоты. Помню, как я у Орловых в гостях старался красиво спеть эту песенку про гусей и подыграть (не умея) на пианино. Получилось все же довольно неплохо и Георгий Петрович с Верой Ивановной мне похлопали. Тогда их дочка Иринка только родилась, но это не мешало ни гостям, ни хозяевам, наоборот, делало вечер еще более уютным и интересным! Орлов был и тогда уже седым, но худым. Они познакомились с папой, когда папа заканчивал педагогическое отделение Университета марксизма – ленинизма при Свердловском горкоме партии, куда молодого, очень перспективного члена Союза художников СССР этот Союз направил укрепить свою идейность и развить политическую культуру. Там и вели занятия: доктор философских наук Михаил Николаевич Руткевич и молодые кандидаты философских наук Лев Наумович Коган, Георгий Петрович Орлов, ассистент Аркадий Федорович Еремеев. Они все, конечно, отметили небанальные и какие -то отличающиеся от других выступления Егорова. А кто он? Ааа, художник, ну понятно! После одного из заключительных экзаменов, который принимал Орлов, экзаменатор увидел уже выходящего на улицу слушателя и спросил:" А Вам в какую сторону?» -" Я ужинать, в Большом Урале», – ответил папа. «Можно к Вам присоединиться?»: -спросил Орлов. -«Да, пожалуйста!» Вот так и стали общаться.

Глава пятая. Куба – любовь моя

На Кубе родители встретились с Орловым не сговариваясь. Георгий Петрович, вспоминая, как сильно их самолет трясло над Бермудами, и сочувственно и с юмором изобразил мою двадцатитрехлетнюю маму: " Ладно, я -то уж пожила, но так жалко – Вадьку больше не увижу!» Представьте, пожила она уже, в двадцать три года!)) В том же самолете с ними летел Эрнесто Че Гевара, с которым папа с мамой и Орлов познакомились и пообщались! Есть у нас такое фото команданте Че и… мой папа!

Отец тогда прямо с борта самолета отбил телеграмму аж Фиделю Кастро:" Дорогой товарищ Фидель Я советский скульптор Владимир Егоров очень хотел бы на днях в Гаване вылепить с натуры ваш портрет». Фидель ответил!!!, что из-за лесных пожаров вынужден летать над всей страной на вертолете. И поэтому, к сожалению, не сможет позировать. Зато он сам выбрал, кого следовало бы увековечить в портрете. Это Председатель Национальной Ассамблеи (-Парламента) Республики Куба товарищ Блас Рока. Об этом сообщил командир автоматчиков – мотоциклистов. Они примчались в гостиницу» Националь», спрашивая: " А где здесь живет скульптор Владимирэ Егоров? Блас Рока оказался смуглым коренастым мужчиной средних лет. В резиденции – охрана, супруга и маленький внук. «Как зовут?» – спросил малыша Егоров. «Юра!» – ответила за внука бабушка. «О, Гагарин?»

Хозяева весело закивали. Блас Рока, похоже, волновался много больше папы. В кабинете на тумбочке – " Материализм и эмпириокритицизм» Ленина и… пистолет. Чуть театрально, но… все хорошо. За время приездов отца к Бласу они сдружились: " Володя, амиго!» Приходили и члены правительства, Карлос Рафаэль Родригес и многие другие, совещались прямо при папе. А потом: " Володя, давай рому! «Вставали полукругом (вместе с папой) и пили Бокарди… из горлышка. Надо, чтоб кадык у пьющего дернулся дважды. «Володя, давай два раза! Ты же русский!» Папа, заканчивая бюст Бласа, спросил нельзя ли привести с собой приятеля – профессора. Блас не возражал. И такое фото у нас есть: папа, Блас Рока и Георгий Орлов. Куба си, янки ноу – т. е. Кубе —да, янкам – нет был слоган, в шестидесятые известный всем.