Я тоже поднялась, а следом за мной в панике подскочил мистер Уэмисс.

– О сэр, не оставляйте меня с ним наедине!

– Ну, навряд ли он попытается тебя одурачить или применить силу, Джозеф, – сказал Джейми спокойно.

– Нет, – согласился мистер Уэмисс с сомнением. – Н-нет… Наверное, нет. И все же я был бы благодарен, если бы вы были здесь, пока мы говорим. А вы останетесь, миссис Фрэзер? – Он обратил на меня умоляющий взгляд.

Я посмотрела на Джейми, и он кивнул, сдаваясь.

– Ладно, – сказал он. – Тогда я пойду позову его.

– Мне очень жаль, сэр. – Джозеф Уэмисс выглядел почти настолько же несчастным, как Бобби Хиггинс. Щуплый и стеснительный по натуре, он не привык к подобным беседам и продолжал то и дело посматривать на Джейми в поисках моральной поддержки, перед тем как обратиться к незадачливому почитателю своей дочери.

– Мне жаль, – повторил он, встречая взгляд с беспомощной искренностью. – Вы мне нравитесь, молодой человек, и Элизабет тоже, я уверен. Но ее благополучие, ее счастье – это моя первейшая обязанность. И я не думаю… Я полагаю, это не…

– Я буду добр к ней, – сказал Бобби беспокойно. – Не сомневайтесь в этом, сэр. У нее будет новое платье каждый год, и я все на свете продам, чтобы она ни в чем не нуждалась! – Бобби тоже посматривал на Джейми – видимо, в ожидании подкрепления.

– Я уверен, мистер Уэмисс не сомневается в твоих честных намерениях, Бобби, – сказал Джейми, как мог, деликатно. – Но он прав, ай? Это его долг – выбрать для Лиззи надежного мужа. Быть может…

Бобби тяжело сглотнул. Он тщательно подготовился к этому разговору – на нем был накрахмаленный шейный платок, который угрожал его задушить, ливрея, пара чистых шерстяных бриджей и пара шелковых чулок, зашитых всего в паре мест.

– Я знаю, у меня не так много денег, – сказал он. – И нет собственности. Но я сейчас в хорошем положении, сэр! Лорд Джон платит мне десять фунтов в год и был так добр, что позволил мне построить небольшой домик на его владениях. А до того как он будет готов, у нас будет комната в главном доме.

– Ай, ты говорил. – Мистер Уэмисс выглядел все более и более несчастным. Он продолжал отводить глаза от Бобби, отчасти из-за природной стеснительности и нежелания отказывать ему лицом к лицу, отчасти, как я подумала, в попытке избежать искушения уставиться на его клеймо.

Разговор продлился еще немного, но без всякого результата – мистер Уэмисс не мог заставить себя назвать Бобби настоящую причину своего отказа.

– Я… Я… Я подумаю еще.

Не в силах больше выносить напряжение, мистер Уэмисс резко поднялся на ноги и практически выбежал из комнаты. Он заставил себя притормозить в дверях, развернулся и выдавил перед исчезновением:

– Имей в виду, вряд ли я изменю свое мнение.

Бобби в замешательстве посмотрел ему вслед и повернулся к Джейми:

– Есть у меня шансы, сэр? Я знаю, вы не станете мне врать.

Это была трогательная просьба, и Джейми вслед на Джозефом отвел взгляд от широко раскрытых голубых глаз.

– Не думаю, – сказал он. Это было сказано деликатно, но твердо, и Бобби весь обмяк. Он пригладил свои волнистые волосы водой; теперь они высохли, и мелкие кудряшки выпрыгнули из густой копны. Он ужасно напоминал новорожденного ягненка, которому только что обрезали хвост, – испуганный и растерянный.

– Она… Вы не знаете, сэр, или вы, мадам… Может, Элизабет питает симпатию к кому-то другому? Если это так, я бы отступился. Но если нет… – Он замялся, глядя на дверь, где только что стоял Джозеф. – Как думаете, могу я как-то обойти возражения ее отца? Может… Может, если бы я нашел способ подкопить немного денег… или если дело в вероисповедании… – Он немного побледнел, но решительно развернул плечи. – Я… Я думаю, что мог бы перейти в католичество, если бы он потребовал. Я хотел сказать ему, но забыл. Может, вы скажете, сэр?