А ещё Святослав стал учиться, Игорь решил уделять ему больше времени. Раз сын был таким любознательным, он собирался сделать из него себе преемника. Не обязательно преемником становился сын ведуна, но на этот момент Святослав был самой подходящей кандидатурой. Так он начал его учить, хоть парнишка и был слишком молод.

Александр

Итак, я поселился у деда, вроде бы в доме, но не совсем. Игорь был настолько «рад» моему существованию вообще, что разрешил мне поселиться у него в сенях, постелив туда ворох сена. Там я и лёг спать, после такого длинного, полного разочарований и трудностей дня. Не стоит говорить, каким жестоким и непримиримым был мой дедушка, но это было только начало его сюрпризов. Отнесшись ко мне с таким диким предубеждением, а, по его мнению, я был порождением самого дьявола, он предупредил всех членов стаи, чтобы они были готовы к тому, что через некоторое время во мне проявятся мои вампирские качества.

Его ненависть и презрение были настолько сильны, что невозможно было бы даже поверить в то, что он всё же признал меня своим внуком, впустив хотя бы в сени, в отличие от этого, отца он так и не принял, громогласно заявив всем, что его сын умер. Ратмир отправил отца через тайгу в соседнее поселение волков, которое было очень слабым, соответственно отец, примкнув к ним, должен был немного усилить их стаю. Ушёл отец в тот же вечер, это даже хорошо, так как ему не пришлось видеть, в каких условиях я оказался.

Для себя я решил принять все испытания, которые были уготованы моим дедом, и перебороть его спокойствием и упорством. Всё же он собирался меня учить, а это был огромный плюс, пусть в трудном, но всё же общении с ним.

Находясь под впечатлением прошедшего дня, долго не мог уснуть. Столько новых ощущений, знакомств, столько надежд и разочарований. По какой-то причине я ожидал от этого переезда на землю волков чего-то нового, может быть, радости от воссоединения со своей семьёй, с существами, подобными мне. Надеялся, что в моей душе сразу же появится какое-то единение со стаей, ожидал какого-то успокоения, но стая меня не приняла, и осознавать это было тяжело.

Мне казалось, что среди оборотней облегчится боль в моей груди, которая никогда не покидала меня, поселившись там навечно, но надежды мои были пусты. Боль не угасла, она продолжала гореть, сжигая мою душу пламенем вселенского огня, никакие лишения и испытания не могли её заглушить.

Образ моей возлюбленной никогда не покидал моей души, отчаянное желание быть рядом с ней подавлялось только моей волей. Я должен был оставить её, так как отношения со мной не сулили ей ничего хорошего, но сделать это было до такой степени тяжело, что моё сердце разрывалось от горя, отчаянья и невыносимой боли.

Моя жизнь закончилась, когда я покинул свою пару. По мере удаления от места, где она осталась, в моей груди нарастала жгучая боль. Больше всего на свете я хотел быть с ней, но привык подавлять это невыполнимое желание, чтобы не подвергать опасности жизнь самого дорогого существа на свете. Теперь я не жил. Существовал. Засыпая и просыпаясь с её именем на устах и нежным образом, оставшимся в моей памяти навсегда, словно только она помогала мне держаться и не сдаваться даже в самых трудных испытаниях.

Рано утром, едва только забрезжил рассвет, я был поднят со своего импровизированного ложа грубыми пинками.

– Пора вставать, лежебока! – звучал громогласный голос деда. – Ишь ты, разоспался!

Вскочив, я едва не ударился о притолоку головой, чем развеселил своего разбушевавшегося старика. Продирая глаза, я стряхивал с себя не проходящий сон, пытаясь сообразить, что приказывал мне дед.