– Привет, Тим, – она кивнула, показывая красивые ровные зубы.

– Я могу коснуться тебя? – спросил Робинс, зная, что после такого длинного пути должен пройти дезинфекционную очистку.

– Конечно, – Руана протянула к нему руки для объятий, – иди ко мне, я уверена, что ты здоров.

Она поцеловала его, и Тим почувствовал, как сердце быстро забилось. Ему хотелось жить, впервые за эти месяцы, проведённые в скитаниях по старому свету. Обняв любимую, он прижался небритой щекой к её щеке. Он ощущал, что ещё жив только потому, что она позволяла ему это, ведь встретить чёрную женщину, которая искренно привяжется к белому, было большой удачей.

– Руана, если бы ты знала, что ты для меня значишь, – начал Робинс, опускаясь около её ног. Она, нахмурившись, отвела глаза в сторону, закусила губы и на какое-то мгновение стала какой-то чужой и не преступной.

– Я просила тебя, Тим, ты не мой раб, встань, – она снова посмотрела в его глаза, которые смотрели на неё с собачьей преданностью, – я люблю тебя и мы с тобой совершенно равные люди. Мы говорили уже об этом, что раболепство не для наших отношений! Прости, что тебе придётся пройти через всё, о чём я рассказывала, но ты же знаешь, что если я тебя куплю как своего раба, ты будешь волен делать всё, как свободный человек. Главное, мы будем вместе, у нас будут дети и неважно, какого цвета у них будет кожа, это будут наши дети, а не солдаты.

Она заплакала и опустилась рядом с Тимом на землю.

– Я просто спасаю тебя, как могу, молись своему Белому Богу, а я буду молиться Великой Чёрной Матери Всего.

– Прости, – Робинс обнял её за плечи, чувствуя стыд и боль в груди, – раньше я не был таким, мне пришлось через столько пройти, ты единственная, кто протянул мне руку помощи. Я привязался к тебе и боюсь до конца поверить, что стал равным тебе.

– Тим, я никогда не думала о том, что кто-то мне должен. Иначе я не помогала бы всем тем людям.

Он сжал ей руку и, поднеся к губам, почувствовал облегчение. Руана улыбнулась и, встав на ноги, помогла ему подняться. Они сели в машину и направились в сторону Химена де ла Фронтера, откуда уже можно было в кратчайший срок добраться до Тарифы.

– А где твоя машина? – спросил Робинс.

– Я её оставила в миссии, пригодится ещё, – Руана взглянула на часы, – нам нужно туда добраться до полуночи. Потом смена меняется, и кто там будет, я не знаю, не хотелось бы застрять здесь на несколько дней.

Тим прибавил скорости, «Додж», скрипнул подвеской и рванул вперёд.

– Машина барахлит? – спросила Руана.

– Ничего, до Тарифы доедем.

– Так хочется домой, – протянула она.

– Устала?

– Немного, здесь очень грязный воздух, но я не жалуюсь.

– Понимаю, – он закурил, – ты, не против?

– Нет, только открой окно.

Выбравшись на более хороший участок дороги, к закату солнца, они уже были в Химена де ла Фронтера. Пустынный пейзаж вызывал слёзы даже у камней, что были разбросаны, словно великаном, который играл в какую-то свою древнюю игру. Всюду мусор, путешествующие пластиковые пакеты, гонимые, словно «перекати-поле», ветром.

Робинса продолжали ужасать трупы людей. Они были повсюду на пустоши вдоль дороги, останки птиц и животных, которым осталось лишь забвение и время стать пищей для других хищников

.

Руана думала, что скажет Тиму, когда он узнает, кто она. Она перебирала в руках чётки из чёрного агата и молилась Чёрной Матери Всего за их с Тимом счастье. Вдали за холмами пылало уходящее солнце ярким сонным заревом. Они ехали вслед за гаснущими лучами, под дуновение мусорного ветра. Он пах смертью и разложением. Робинс выбросил сигарету, и Руана закрыла окно. Яркое зарево полыхало вдали красными цветами. Огонь разгорался сильнее. Робинс сбросил скорость.