Каждую ночь, засыпая на белоснежных простынях, ему снились грязные просторы пустоши, где он бродил в одиночестве, гонимый мусорным ветром, словно пластиковый пакет «перекати-поле». Он видел тысячи лиц блуждающих в темноте. Люди подходили к нему и, касаясь, просили о помощи. Мужчины и женщины плакали, показывая ему мёртвых детей. А вокруг поднимались горы мусора, который, словно ожившая волна, превращалась в цунами. Тим бежал вместе с тысячами людьми и не мог никого спасти.

Пробуждение. Пот заливал Тиму глаза. Сбивчивое дыхание и испуганные глаза Руаны перед его лицом. Он не понимал, что происходит, ощущая спиной, как взмокла простыня.

– Тебе опять снился кошмар?

– Нет, всё в порядке, – отвечал он, ощущая ужас. Он преследовал его с мусорных пустошей умирающей земли.

– Иди ко мне, Тим, – Руана погладила его по мокрым волосам, шептала на ухо какие-то слова. Он не помнил их и словно в забытье провалился в глубокий сон до утра.

Однажды Руана сообщила ему, что ей снова придется поехать в миссию Тарифы. Известие о поездке очень взбудоражило Робинса, и он отчаянно просился отправиться вместе с ней в старый засушливый мир, полный жестокости, ненависти и страха. Руана была очень удивлена, но не смогла отказать ему.

Морской катер пересекал Гибралтарский пролив. Тим смотрел вдаль на серые скалы, некогда покрытые буйной растительностью, и в его сердце что-то сжималось, словно у птицы в золотой клетке, которую везли на свободу. Ступив на израненную землю Тарифы и вдохнув воздух, пропахший гарью, Тим знал, что теперь никогда не станет прежним, там он был чужим. Сейчас он стал здесь чужим среди своих. Он знал, что уже никогда не станет прежним.

Весь день они провели в лаборатории миссии, в окрестных городах началась холера, и было необходимо сделать прививки. Необходимые лекарства для пострадавших опаздывали, и Руана была вне себя от гнева.

– Я же просила всё привезти к сроку, – она грозно сверкала глазами.

– Да, принцесса, я прошу простить меня, – пытался оправдывать врач миссии.

– Это такие же люди, как и мы.

– Я знаю, – кивал врач, и Робинс видел в его глазах страх и преклонение.

Он закрыл глаза и, сжав губы, глубоко вздохнул.

– Руана, я понимаю, что сейчас не время…

– Прости, но я очень занята…

– Руана, почему ты не сказала мне?

– Не сказала что?

– Ты принцесса?

– Ну, да, что в этом особенного? – она непонимающе подняла брови.

– Для меня это многое меняет.

– Тим, не начинай, – бросила она, – поговорим дома, сейчас настоящий аврал.

Робинс смотрел на Руану и не понимал, зачем ей всё это. В Африке она ни в чём не нуждалась, её отец… Её отец король! Зачем ей грязь и чужая боль в глазах, кто ненавидит тебя, не понимал Тим, но не решался заговорить с Руаной. Почему она ничего не сказала о своём статусе в своей стране? Робинс не понимал, почему она скрыла от него это, что хотела принцесса от него?

Руана вернулась глубоко за полночь. Робинс не спал, притворялся спящим. Он слышал, как она вошла в спальню. Тихо, словно кошка, нырнула под простыню прохладным телом. Обвила его шею нежными руками и, коснувшись губами плеча, затихла. Он слышал её дыхание,.которое становилось размеренным. Ночь. Запах гари. Здесь ему не снились кошмары.

Робинс открыл глаза и, откинув покрывало, поднялся с кровати. Тёплый воздух пробежался по волосам, словно лаская и зовя за собой. Он стоял на балконе и смотрел на спящий город. Изредка мимо отеля проходили группами вооруженные люди. Вот какой-то пьяница тащил за собой проститутку. Она смеялась и задирала короткое платье.

Робинс закурил. Хлопанье крыльев. Он удивленно посмотрел в сторону источника звука и увидел, как на крышу противоположного дома села большая птица. Ему казалось, что она смотрит на него большими жёлтыми глазами. Птица взмахнула крыльями и, тяжело поднявшись, полетела в его сторону. Робинс смотрел на неё и внезапно потерял из виду, а потом ощутил, что ночная гостья рядом. Птица что-то крикнула и, коснувшись его головы крылом, резко взмыла вверх.