– Сейчас я покажу вам свой паспорт, и все встанет на свои места.

– Не надо, не надо! Мы сто раз все досконально проверили, – небрежно взмахнув рукой, произнес итальянец. – Теперь я абсолютно уверен, что вы именно тот, кого мы ищем. Да вы можете и сами в этом убедиться…

И итальянец извлек из своего портфеля небольшой конверт и фотографию.

Он аккуратно положил фотографию на стол и одним пальцем пододвинул ее в сторону Андрея. Это был очень старый, потускневший от времени черно-белый снимок. С него на Андрея смотрел молодой мужчина в светлом костюме, сидящий на каменной скамье. Одной рукой он опирался на трость, во второй держал сигару. За его спиной виднелся еле различимый герб с крылатым львом.

– Я все еще не понимаю, при чем здесь я? – возмущенно спросил Андрей.

– Извольте подойти с этим фото к зеркалу, – предложил, слегка улыбнувшись, Тоцци.

Андрей раздраженно взял старую фотографию и подошел к трюмо. Он уже был готов взорваться и вышвырнуть из квартиры гостя, со всеми его загадками! Но взглянув на себя в зеркало, он буквально остолбенел! Он перевел взгляд со своего отражения на фото и вновь на зеркало. И так несколько раз. Это было невероятно, но и там и там он видел одно лицо! Даже его прическа, с непокорной челкой, была один в один, как у человека с фотографии! Перевернув фото, он прочитал на обороте надпись: «Venezia, 1903». Целый сонм мыслей мгновенно пронесся в голове Андрея. И первое, что пришло ему в голову, – это выбежать из квартиры, заперев в ней странного гостя, и незамедлительно вызвать милицию. Ибо для Андрея было очевидным, что даже если этот «итальянец» не мошенник, то уж точно очень подозрительный тип!

– Молодой человек, – голос итальянца вывел Андрея из оцепенения, – я вижу, что вы, наконец, удостоверились в том, что я не ошибся квартирой. Теперь вы позволите мне перейти к главной цели моего визита?

2. Маэстро

Несмотря на крепкое здоровье и ясный ум в 78 лет маэстро Доминика Фалди все чаще стали посещать мысли о неотвратимости смерти. Когда-то у него не было ничего, кроме свободы и таланта! И благодаря своему трудолюбию он получил от жизни все, о чем мечтал в юности, и даже больше. Но сейчас, глядя на обжигающее пламя стекольной печи, он чувствовал пустоту и одиночество, которые с каждым прожитым годом тяготили его все сильнее. Его единственная жена много лет назад умерла во время родов второго наследника, двое повзрослевших сыновей разъехались, не пожелав продолжить дело его жизни…

Да, он давно был несметно богат и уважаем, а его имя вписано в Золотую книгу самых почетных граждан Венецианской республики. Помимо знаменитой мастерской на острове Мурано, в которой он сейчас находился и где провел большую часть своей жизни, он имел великолепный фамильный дворец в Венеции. Но как это часто бывает в жизни, в погоне за славой и богатством он растерял молодость, близких и бесценные годы, пролетевшие как один миг!

Уже много лет он выполнял заказы только самых богатых и самых знатных клиентов со всей Европы. Он заставлял этих напыщенных аристократов безропотно ждать свои заказы годами! «Жалкие глупцы! – улыбаясь, думал маэстро. – Но все же надо отдать им должное, глупцы со вкусом». Да, он был тщеславен! Но, в конце концов, лучших не судят. В основном он нес нелегкое бремя славы и чрезмерного почитания с чувством собственного достоинства, время от времени все же проявляя слабость в чванстве и тихой зависти. И если приступы высокомерия он старался в себе гасить, то зависть давно овладела им полностью. И зависть эта была особого, незлобивого свойства. Ибо чему может завидовать одинокий богатый старик на склоне своих лет? Конечно же, беззаботному порханию и заливистому звонкому смеху молодости!