Они обладали сверхвысоким разрешением и обеспечивали эффект стереовидения, что еще больше усиливало иллюзию реальности.

Жуткой реальности…

Сьюзен окружило мягкое голубое сияние, которое постепенно тускнело. Вскоре последние его отсветы погасли, и вокруг стало темно.

События в виртуальном мире стремительно разворачивались согласно сценарию, и в недрах кресла-ложемента негромко зажужжали сервомоторы. Высокая спинка с подголовником автоматически откинулась далеко назад, подножка поднялась, и кресло превратилось в некое подобие кровати.

Теперь Сьюзен лежала на спине почти параллельно полу. Руки ее были скрещены на груди, а пальцы сжались в кулаки.

В темноте появилось крошечное, размером с булавочную головку, пятнышко света. Оно дрожало в пустоте, словно далекая звезда, и казалось то светло-желтым, то бледно-голубым. Вскоре Сьюзен поняла, что это просто сувенирный ночник в виде фигурки утенка Дональда в дальнем углу комнаты. Он был включен в розетку у самого пола, гораздо ниже ее кровати.

Пристегнутая к креслу в пустой комнатке рядом со спальней, Сьюзен не замечала ничего вокруг. Глаза и лицо ее были скрыты шлемом, но руки в черных перчатках постоянно сжимались и разжимались. Время от времени она принималась что-то невнятно лепетать, словно во сне, но этот сон был напряженным, полным угрозы и пугающих теней.

Дверь в комнату со скрипом отворяется.

Узкая полоска грязноватого света из верхнего коридора ползет в спальню, попадает в глаза и будит ее. Негромко ахнув, она садится на постели. Одеяло соскальзывает с ее плеч, и ледяной сквозняк колышет ее мягкие волосы.

Она в испуге опускает взгляд и растерянно глядит на свои маленькие, слабые пальчики. Ей всего шесть, и она одета в свою любимую пижамку с нарисованными медвежатами. Мягкая с начесом фланель приятно ласкает кожу ребенка.

На одном уровне сознания Сьюзен вполне отдает себе отчет, что все это – созданный ею самой сценарий, который приобрел разительное сходство с реальностью благодаря наисовременнейшей цифровой технологии. Вернее – не созданный, а сознательно извлеченный из глубин памяти и тщательно восстановленный во всех подробностях. Больше того, волшебство трехмерного виртуального мира позволяет Сьюзен по своей воле вмешиваться в происходящее и изменять ход событий. Но на другом, почти подсознательном уровне все происходящее кажется ей настолько реальным, что она невольно увлекается спектаклем и начинает заново переживать все происходящее.

В дверном проеме появляется высокий мужчина. Свет бьет ему в спину, так что Сьюзен видит только его силуэт – его широкие плечи и крупную, коротко остриженную голову.

Сердце ее начинает биться учащенно, а во рту пересыхает.

Она начинает с силой тереть глаза и негромко стонет, притворяясь больной:

– Мне что-то нехорошо сегодня.

Не говоря ни слова, мужчина закрывает за собой дверь и в темноте шагает через комнату к ней.

Он приближается стремительно и бесшумно, и шестилетняя Сьюзен начинает дрожать.

Мужчина садится на край ее кроватки. Пружинный матрац прогибается под его тяжестью, и кровать жалобно стонет.

Он – большой и грузный.

От него пахнет лимонным лосьоном после бритья.

Она слышит его дыхание. Он дышит глубоко и ровно, словно наслаждаясь исходящим от нее теплым ароматом маленькой, невинной девочки, невзначай проснувшейся посреди ночи.

– У меня, наверное, гриб, – говорит она в жалкой попытке испугать его и заставить уйти.

– Грипп, – поправляет он и включает лампу на ночном столике. – Вряд ли…

– Нет, честное слово, – настаивает она.

Ему только сорок лет, но его волосы уже поседели на висках. Глаза у него серые – серые и холодные, словно остывшая зола. Когда она встречается с его взглядом, ее дрожь усиливается, а внутри все как будто леденеет.