Рафи, блестящая голова, осуществлял общее руководство научно-исследовательскими программами компании Сен-Жерменов, которые велись в закрытом комплексе в уединенном районе региона Рона – Альпы неподалеку от Гренобля. Этот комплекс представлял собой полигон для всевозможных научных и технических проектов, котел, в котором сплавлялись воедино академические исследования и производственные технологии. Семейство Сен-Жермен держало руку на пульсе сотен программ, проводившихся в различных лабораториях и компаниях, преимущественно связанных с микроэлектроникой и нанотехнологиями. Одному только Рафи принадлежали тридцать три патента.

И тем не менее он знал свое место, знал о черных страницах истории своей семьи, о ее связях с «истинным родом». Оказавшись на земле, Рафи украдкой пощупал пальцем затылок, где, спрятанное под завесой волос, таилось свежевыбритое место, все еще зудящее от недавно нанесенной татуировки. Это была его роспись, клятва верности, принесенная черному наследию.

Опустив руку, Рафи осмотрелся вокруг. Он также знал, как нужно выполнять приказы. Его вызвали сюда, снабдили четкими инструкциями, ему напомнили об остывшем следе, который привел сюда. Это был его шанс по-настоящему воздействовать на мир, проявить себя и принести своей семье несказанные богатства и славу.

Позади закрылся люк вертолета, и Рафи мельком увидел свое отражение в стекле. У него были длинные черные волосы и тонкие аристократические черты лица, тронутые вечной тенью щетины. Кое-кто считал его красивым, и он определенно пользовался успехом у женщин.

Даже сильные руки, помогавшие ему спуститься из вертолета, принадлежали представительнице слабого пола, хотя мало кто назвал бы эту женщину слабой. Для нее гораздо больше подходил эпитет «вселяющая ужас». Рафи позволил себе тень улыбки. Этим наблюдением он поделится с ней как-нибудь потом.

– Merci[9], Ашанда, – поблагодарил Рафи, выпуская руку женщины.

К нему поспешил один из помощников, протягивая трость. Рафи оперся на трость и стал ждать, когда выгрузятся остальные члены его группы.

Ашанда застыла рядом непоколебимой скалой. Больше шести футов роста, с кожей, черной как вакса, она была ему одновременно сиделкой и телохранителем, такой же полноправный член семьи, как и все те, в чьих жилах текла кровь Сен-Жерменов. Отец Рафи нашел ее еще совсем маленькой девочкой на улицах Туниса. Ашанда была немой, поскольку ей вырвали язык. После этого изуверства ее продали в рабство и заставили торговать своим телом, от чего ее спас отец Рафи. Он убил сутенера, который предложил ему Ашанду, когда он шел по улице, направляясь по своим делам. Затем он тайно переправил девочку во Францию, в родовой замок неподалеку от старинного города-крепости Каркассон, где ее познакомили с мальчиком в инвалидном кресле. Ашанда быстро стала для этого хрупкого ребенка любимцем, которому он доверял все свои тайны.

До Рафи донесся сдавленный крик. Он перевел взгляд на погруженный в темноту дом, стоящий на противоположном конце обширной лужайки. Он не знал, кому принадлежит этот участок, – имело значение лишь его удобное расположение. Дом находился на склоне горы Скво-пик, возвышающейся над городком Прово. Рафи выбрал это место из-за его близости к Университету Бригема Янга.

Приглушенный выстрел оборвал доносившийся из дома крик.

Ни одна мелочь не должна остаться без внимания.

К Рафи подошел его облаченный во все черное заместитель, немец-наемник Берн, бывший боец частей особого назначения бундесвера. Высокий, светловолосый, голубоглазый, истинный ариец с головы до пят, он был зеркальным отражением черной внутренней натуры Рафи.