И тут арестованный
Рассказал
Что Альберто Тисей
Не правду о нём написал.
Тогда прокуратор его
Спросил
О чём на площади народу
Он говорил.
И услышал ответ
Ему дал арестованный
Человек.
Он говорил, что рухнет
Старой веры храм
И новой истины прольётся
Свет на земле всюду нам.
Вот такое он им
Сказал
Для народа на площади
Там.
Прокуратор с металлом
В голосе можно сказать
Прорычал
С Илусиа глаз своих
Не спускал
Что может бездомный
Бродяга знать
Чтобы про истину имел
Право что-то народу
Сказать.
И снова прокуратор
Подумал тогда
Почему у него так сильно
Болит голова.
И опять навязчиво мысль
Пришла
Яду выпить и умереть
Настала пора.
И тут же услышал
Сквозь боль арестанта
Слова
Что истина, прежде всего
В том, что у него болит
Голова.
Что малодушно ему
Помышлять
Яд от боли принять.
И что боль у него вот-вот
Уйдёт
Болезнь головы пройдёт.
И верно боль в голове
Прошла
Незаметно куда-то ушла.
Прокуратор арестованного
Развязать разрешил
И уже спокойно спросил.
Что он верно великим врачом
В другом городе был
Людей от болезней лечил.
На это Илусиа сказал
Такие слова
Что врачом он не был
Нигде никогда.
И ещё Дарт ему задал
Вопрос
Продолжая допрос.
Почему он употребляет
Слова
Как «Добрые люди» везде
Для себя.
На это ответил ему
Арестант
Что всех людей называет
Он так.
Потому что злых людей
Не бывает
Просто они от нанесённых
Обид им страдают.
От того и жестокость свою
Проявляют
И даже зачастую людей
Убивают.
А Дарт продолжал
Допрос с арестанта снимал.
У Илусиа спросил
Что вообще о кесаре он
Говорил.
Ему арестованный отвечал
Что ничего плохого
Про власть не сказал.
А говорил такие слова
Что настанут когда-нибудь
Времена
Не станет на земле кесаря
И власти никакой навсегда.
Истины царство придёт
Свободу и счастье всем
Принесёт.
И ещё попросил Дарта
Илусиа
Чтобы он отпустил его
На волю тогда.
Но Пилат отказал
Напротив смертный
Приговор ему подписал
И Илусиа и ещё двое
С ним шли
На казнь, на Высокую гору
Их под конвоем вели.
Послышался дробный
Топот копыт
Это римская конница
На место казни
Спешит.
Чтобы Высокую гору
Кольцом охватить
Не дать толпе народа
Узников освободить.
Дарт с кресла встал
Медленно к воротам
В сад зашагал
За ним двинулся легат
И конвой
В саду ожидал их
Прохладный покой.
Конец второй главы
Глава третья
Автор:
Поэт встряхнулся
От забытья будто
Очнулся.
И увидел, что вечер уже
На Старых прудах
Ярко звёзды сверкали
На небесах.
Луна на небе взошла
По аллеям парка гуляла
Людская толпа.
Потемнела в пруду вода
По ней легонько лодка
Плыла
Слышался плеск весла
Дамочка в лодке разговор
С мужчиной вела.
Смех доносился оттуда
Слегка
Дышать стало легче
Ушла духота.
Под липами с трёх
Сторон отчётливо слышны
Голоса
Кроме четвёртой где
Собеседников находилась
Скамья.
И поэт подумал тогда
Окончательно пришедший
В себя.
Поэт:
Как же я не заметил
Опять в этот раз
Рассказ иностранца застал
Врасплох нас.
Сколько время он говорил
Может просто взял
И меня усыпил.
И всё это приснилось
Мне
Сидя на этой скамье
А, что же приснилось
Редактору Велинготу
Могу клятву дать
Что тоже.
Когда иностранцу он
Говорил те слова
Они были как будто
Из сна.
Велингот:
Профессор, ваш рассказ
Интересен
И скажу совершенно
Не весел.
Одни страдания в нём
В древнем мире жестоком
Том.
С евангельскими писаниями
Не совпадает
Совсем по-другому о всём
Нам вещает.
Автор:
Иностранец снисходительно
Ему усмехнулся
К Велинготу чуть-чуть
Повернулся.
И редактора осадил
Как всегда
Речь спокойной его
Была.
Иностранец:
Помилуйте, уважаемый
Редактор меня
Вам это ясно как день
Для себя
Что написано в книгах
Не происходило нигде
Никогда
В истории опираться на них
Совершенно нельзя.
Велингот:
Да, это так
Но то, что вы рассказали
Подтвердить невозможно
Никак.
Иностранец:
О нет
На это могу я вам дать
Чёткий ответ.
Автор:
Он таинственно поманил